О нашем жилище - [26]

XVII века с крестьянскими дворами нечерноземного центра России и тем более черноземных пространств Центра и Юга на конец XIX века, то вместо прогресса мы обнаружим скорее упадок. К тому же, как это ни странно на первый взгляд, заметных различий между домами беднейших горожан (мещан), так называемых государственных крестьян и крепостных крестьян найти не удается до самого конца крепостного права. После его формальной отмены положение на длительный период еще ухудшается - почему?

Здесь нет возможности вникать в содержание сложного исторического процесса: происходило поступательное обнищание большей части крестьянства, сопряженное с ним «отходничество» (обычно семья не могла справиться с податями и повинностями, не отсылая на заработки кормильцев в город) и непрерывность раздела двора и имущества между наследниками. Наконец, и помещики, и царская администрация в равной степени перекладывали заботу о больных, увечных, сиротах на односельчан - и родственников, и соседей. Почему-то широко распространено представление, будто «раньше» повсеместно существовала огромная патриархальная семья, но факты этому решительно противоречат. Большая, неделенная семья периодически возникает в тех условиях, когда нужно было устраиваться на необжитом месте, поднимать целину, корчевать и выжигать для этого лес, наконец, в опасных пограничных районах Северного Кавказа, Нижнего Поволжья, Сибири или Приамурья.

В других ситуациях, да и на тех же местах, но двадцать - тридцать лет спустя начинался неудержимый процесс «отпочкования» малых семей. Уже к концу XVIII века постройка весьма скромного двора обходилась в весьма крупную по тем временам сумму от 40 до 150 рублей. Тщательные сегодняшние исследования выводят на свет не предположения и домыслы, за которые некогда резко критиковал народников В. И. Ленин, а факты, факты, факты… И вот, скажем, в 1797 году крестьянин Лукьян Иванов (крепостной) за «умножением семейства», выделяя старшего сына Василия, дал ему в «надел» часть дворовой и «тяглой» (то есть пахотной, с которой платилась подать) земли, лошадь, корову, запас ржи, овса и соломы. На постройку двора отец передал ему 45 рублей и право на деньги, розданные им в долг в Петербурге в отхожем промысле. Спустя 10 лет, при выделе младшего сына Федора, Лукьян также обеспечил его дворовой и тягловой землей, лошадью, коровой, хозяйственным инвентарем, посудой, дал ему право на часть еще не собранного с полей урожая и вновь полностью сохранил за собой (и дочерьми) весь двор. В виде компенсации за жилище, которое сын должен был построить самостоятельно, он (наличных денег у Иванова-старшего уже не хватало) был освобожден навсегда от участия в уплате семейных долгов. Все это фиксировалось в документах, и из совокупности следует со всей очевидностью: реальных условий для развития жилища в пределах, как тогда говаривалось, «подлых сословий» - подлых значило «подлегающих» обложению податью, телесным наказаниям и пр. - в дореволюционной России не было. Во всяком случае, их не было для девяти человек из десяти.

В Западной Европе, столетием раньше вставшей на путь капиталистического развития, та же ситуация для самостоятельных домохозяев (о жителях наемных жилищ речь пойдет в следующей главе) начинает постепенно меняться к середине XVIII столетия. В Голландии и Англии нарождающаяся техническая интеллигенция, конторские служащие и прослойка наиболее квалифицированных рабочих начинают селиться в новых жилищах. Англичане по сей день называют этот тип «террасами», а по сути этот новый тип представляет собой не что иное, как прямое развитие «жилой улицы» готического города. Если плотно приставить один к другому узкие, чаще всего на одну лишь комнату по фасаду, но зато «длинные» в глубину дома, придать им однотипное оформление фасада и одну высоту в два или три этажа, а перед отдельным входом в каждый дом устроить крошечный садик, то это и будет классическая «терраса». Они целы и сегодня в большинстве британских городов - еще недавно казалось, что их снесут, чтобы расчистить место под строительство многоквартирных домов, однако деятельность молодых архитекторов и активное участие населения привели к сохранению и реконструкции «террас», соединяющих достоинства отдельного дома и экономичность многоквартирных.

Получив новое, «континентальное» наименование, «блокированный дом» приобрел в последние десятилетия огромную популярность, и теперь его строят уже заново в кварталах множества западноевропейских городов (в последнее время наши архитекторы все чаще используют этот тип жилища при работе в малых городах и реконструкции поселков). Разумеется, сегодняшняя «терраса» многим отличается от своего прототипа, в котором не было ни ванных комнат, ни туалетов, выносившихся в дворовые пристройки. Более того, архитекторы нашли возможным и доказали выгодность возрождения готической схемы дома, растянутого по вертикали; только нижний этаж занимает, как правило, не лавка и не мастерская (мастерские и гаражи чаще всего переносят в подвал), а почти самостоятельная квартира, предназначенная для взрослых сына или дочери, а иногда сдаваемая внаем. По сути, в один тип жилища удалось вместить признаки и старой «террасы», и так называемого особняка с флигелем.