О наркомании, наркоманах, наркологах, наркотиках и не только - [15]
— Нет, что вы, — ответили мне все до одного менты. — Ничего подобного нет уже очень давно.
— Насколько давно? — был мой следующий вопрос, заданный каждому опрашиваемому менту.
Внятных ответов добиться не удалось. А главшпан отдела встретиться со мной отказался вовсе.
Сегодня наркомания превратилась в настоящую попсню. Произошло это не в один момент, и виню я в этом тех же самых наркологов, которые сейчас учат жизни с экранов телевизоров и газетно-журнальных полос. Впервые меня тряхонуло от докторишек, когда, перемещаясь в середине 90-х в столичном метро, на глаза попался рекламный постер, на котором крупно было написано — «избавление от наркомании за двенадцать часов». Внизу меленько рассказывалось про детоксикацию и значился телефончик чудо-исцелителей. Это как раз было то время, когда в широкие слои населения начали массово впрыскивать героин — поначалу коричневый африканский, продающийся около Лумумбария (института иностранных языков им. Патриса Лумумбы), и бодяженный цыганский. Очень хорошо помню, какие мысли прошмыгнули в моей голове. Значит, решил я, можно хоть обторчаться. Получается очень удобно — бахаешься, сколько влезет, а потом за определенную, пускай и приличную, сумму ложишься на сутки в больничку, и выходишь оттуда здоровеньким и веселеньким. Именно тогда многие начали крепко присаживаться на стиральный порошок. Наркологи лохи только в том, что касается наркотиков. Во всем остальном они ушлые и продуманные — похлеще наркоманов. Разумеется, рынок диктует предложения. Это так, и с этим спорить глупо. Но ведь не менее глупо спорить и с тем, что предложения могут быть сформированы рынком. Процесс-то заимообразный — как сообщающиеся сосуды.
Никогда не поверю, что сраные медики, сколотившие в то время состояния, не понимали, что делают. Ведь именно они своей лживой рекламкой подсадили многих на иглу. Параллельно (и уже чуть раньше) с притоком в страну наркоты и подобной хуйнёй на рекламных щитах, как я рассказал, начали активно читаться и издаваться книжки Тимати Лири, Карлоса Кастанеды, Кена Кизи и многих других «авторитетов». Я ни в коей мере не пытаюсь поставить под сомнение «культовость» и «продвинутость» названных авторов. Но многое зависит от контекста и подготовленности читателя. Одно дело, когда подобную литературу изучает тот, для кого она изначально писалась, и совершенно другой расклад, когда такие книжки подсовываются всем подряд — да еще во время всенародного расколбаса, когда власть занята только тем, что под шумок тырит все, что попадается под руку, и совершенно не думает о каком-то далеком и совсем чужом народе. А расколбас в середине 90-х был еще тот. Как грибы после августовского ливня, появлялись бесконечные клубы, рекламирующие радиостанции и журналы, которые рекламировали эти же самые клубы. Очередной круговорот очередного дерьма. А докторишки, знай себе, потирали руки и радовались нескончаемой веренице идущих к ним на излечение совсем молодых людей, многие из которых тогда так и не смогли дотянуть даже до окончания школы. Охуенное было время! Шальные деньги, непрерывно штампуемые на станках монетного двора, сыпались прямо снеба. Главное — вовремя надо было подставлять руки. Когда тебе еще нет двадцати, а ты уже зарабатываешь за неделю больше, чем оба твоих родителя за полугодие — крышу сорвать может запросто. Какие там институты… Вон — родители учились полжизни. А результат?
И результат не заставил себя долго ждать. Кепочная мода, перешедшая аж на мэра Москвы, победила. Бунт пэтэушников — назвал однажды при мне это явление Олег Гостело. Если бы только пэтэушников.
Хорошо помню, как начал по России победоносное шествие «кислотный» стиль жизни. Кислотные обложки глянцев, кислотные витрины кабаков, кислотные путешествия пионеров, сломя голову ломанувшихся следом за культовыми представителями своей среды, и — марки-таблетки, марки-таблетки, марки-таблетки. Сколько же я пережрал тогда этого дерьма. Уже многим позже, дорвавшись до настоящих западных продуктов, я понял, какой отравой нас пичкали. Докторишки и наркоторговцы тогда плыли в одной лодке — я в этом уверен. Вокруг клубных тусовок создавался ореол таинственности, пожиравший новых и новых представителей золотой молодежи. Винтом тогда шарахались на рабочих окраинах в основном. «Центровые» предпочитали ЛСД и Экстази. Это чуть позже героин уровнял всех. Чуть позже… А пока — продуманные первопроходцы вбрасывали в толпу падких до танцулек подростков очередные партии промокашек, изготовленных в лучшем случае где-нить в Ленинграде. Выдавался этот суррогат за голландосовские продукты. А впрочем — какая на хуй разница? Время танцев и дискотек незаметно опрокинулось в вонючую лужу героиновых кумаров и раскумарок. Тусовка начала постепенно распадаться на более мелкие образования кидаллинг-партнеров. Дозы росли, а вместе с ними взрослело и мое поколение. Сформированный «клубный» круг начал перемешиваться с другими кругами ада. Началась каша, которую теперь еще долго придется расхлебывать. Никогда не забуду, как меня знакомили с «крутыми» представителями клубной тусни.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В провинциальном городе все чаще стали нападать на так называемую «гопоту» – парней в штанах с «тремя полосками» с пивом и сигаретой в руках, бродящих по кабакам, занимающихся мелким разбоем, живущих без царя в голове. Известны организаторы этих «зачисток» – некие RASSOLNIKI. Лидеры этой группировки уверены – гопота это порождение Советского Союза и она мешает встать на ноги новой стране. Особенно гопота во власти, с которой RASSOLNIKI планируют бороться далеко не маргинальным методом.Тем временем в город приезжает известный журналист Александр Рублев, ему поручено провести расследование и сделать о RASSOLNIKах материал.