О наркомании, наркоманах, наркологах, наркотиках и не только - [14]
Фуф… Нагнал морали. Ну, чем не русский писатель?..J)))
Ведь с какого-то момента невозможно читать многочисленные идиотизмы, написанные людьми, не имеющими маломальского представления о том, о чем я теперь пишу сижу. Никогда не забуду исповедь какой-то дуры, зачитанную мной вслух множеству знакомых. Всю кашицу переносить в свою книгу не буду, дабы поменьше засерать зрение читательское. Лишь начальное предложение приведу в качестве примера — «Вначале мой брат курил анашу, а потом он начал ей колоться». Во как, оказывается, иных колбасит.
Но это еще не самое глупое из написанного. Здесь хоть посмеяться есть, над чем. Настоящее тупорылие начинается там, где за него дают научные степени. Там уже не до смеха. Там рулит жесткая конкуренция за место под Солнцем, за право «лечить» от наркомании, «реабилитировать» после неправильно прожитой, по мнению реабилитологов, жизни. Там, где рождается индустрия — смеяться не над чем. Плакать тоже не стоит. Отстреливать надо — каждого, вместе с семьями и учениками. В моей стране сейчас нет ни одного сколько-нибудь известного специалиста в области наркологии, ни одного добившегося реального успеха доктора, который не заслужил преждевременной могилы. Так и вертится на языке последнее слово революционера Петра Алексеева: «Но поднимется кулак многомиллионного рабочего класса, и деспот империализма, огражденный мощными штыками, распадется в прах». Если когда-нить многомиллионная армия наших наркоманов перестанет швырять друг друга на точках и кроить друг от друга по мелочам — наступит конец наркологии. Но, увы, этого никогда не случится. А жаль. Мне вот очень жаль. Слишком уж иногда душа просит отмщения за всех тех, из кого выкачали последнее, дав взамен пустоту фуфловых обещаний. Очень многие мои товарищи перед тем, как хлопнуть дверью, пытались обращаться за помощью. А вместо помощи получали сбитый дозняк, отправляющий на тот свет каждого, кто хотел по природной своей наркоманской жадности до кайфа поставиться прежним количеством дряни. Этого я простить не смогу никогда — никому.
Впрочем, личное с общим путать не следует. Поехали дальше.
«Лубянка, все ночи полные огня!» Ох, сколько правды в этом вопле одного моего знакомого, переживающего сейчас не самый лучший период своей жизни. Я эту долбанную Лубянку всегда ненавидел. Хочешь приблизиться вплотную к негативу — ступай туда.
Года два назад журнал «Российские аптеки» заказал мне статью о том, как идут дела у Первой аптеки. Место воистину легендарное. Я туда попал впервые в качестве покупателя запрета больше десяти лет назад. Это была настоящая ярмарка жути. Приобрести у милых бабушек можно было все, что угодно. Оно и сейчас так, но стремов с той поры прибавилось сильно. Я еще в первые визиты сильно удивлялся тому, что никогда бы не подумал, встретив этих бабусь где-нить в сквере, будто они — пожилые женщины эти — в свободные от внуков и правнуков часы приторговывают наркотой. Слишком уж не вяжется в голове. С другой стороны — именно старость и должна торговать смертью. Хуже, когда на подобное уходит молодость. За последние десять лет Лубянские торговые ряды несколько помолодели — иной раз там можно увидеть за работой и теток предпенсионного возраста. И даже студенческого. Молодым ведь везде у нас дорога. Помню, как два года назад я внимательно изучал происходящее, стоя немного в сторонке. До того давненько уже не наезжал — нужды особенной не возникало как-то. Стоял я в сторонке — и наблюдал трезвыми глазками за тем, что творится вокруг. Не буду описывать наблюдений. Ни к чему это. Кому надо — сходит и сам посмотрит. А ты, сопляк, спровоцировавший меня на эту писанину, очень скоро сам там окажешься, если прямо сейчас не тормознешься. Даже и не знаю, как еще мне свой гвоздь поглубже в твою тупую башку вколотить.
Давным-давно — еще до тюрем своих — мы приехали к Первой аптеке вдвоем с лучшим моим другом Деном. Он тогда сильно подвис на гердосе — вплотную уже к грамму приблизился. Стиральный порошок неожиданно вздорожал, и друг мой крепенько призадумался над своим нелегким настоящим. О будущем в такие моменты вообще ведь не соображается. Позвонил он мне в тот день и поделился головной болью. Так, мол, и так — надо бы поехать взять салюта банок пять, выписать варщика нехуёвого, и суток трое подоводить себя до полного измождения, чтоб впоследствии столько же побухать и хоть спьяну выспаться немного. Короче, решил мой друг перекумариться таким вот образом. Лет нам тогда было немного и мы о многом даже не подозревали. О подобной схеме переламывания я уже слышал к тому времени, и ничего в ней криминального не видел. Друзьям, как известно, надо помогать. Вот мы и отправились вместе за скорой помощью. Представив себе майонезную банку, в которой плещется сорок кубиков первоклассного винта, я тоже потек мозгами нехило. Нас — очарованных скорым оттягом — приняли в тот момент, когда совершалась сделка. Забрав все, что у нас было при себе ценного, мусора нас выпустили. А спустя четыре года Ден умер при очень нелепых обстоятельствах, связанных то ли с белым китайцем, то ли с чем-то очень личным. Вот так, пожалуй, выглядит самое мое яркое воспоминание о Лубянке. И хватит на этом. Скажу лишь еще о том, как я тогда, сказавшись корреспондентом «Российских аптек» посетил отдел мусорской, отвечающий за барыжничество лубянское. Дежурила как раз та смена, которая когда-то забрала нас с Деном. Я тут же узнал обувшего нас пидора в погонах. Я спросил в том числе и его (специально — для личного самоудовлетворения), торгуют ли около метро «Лубянка» и чем торгуют?
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В провинциальном городе все чаще стали нападать на так называемую «гопоту» – парней в штанах с «тремя полосками» с пивом и сигаретой в руках, бродящих по кабакам, занимающихся мелким разбоем, живущих без царя в голове. Известны организаторы этих «зачисток» – некие RASSOLNIKI. Лидеры этой группировки уверены – гопота это порождение Советского Союза и она мешает встать на ноги новой стране. Особенно гопота во власти, с которой RASSOLNIKI планируют бороться далеко не маргинальным методом.Тем временем в город приезжает известный журналист Александр Рублев, ему поручено провести расследование и сделать о RASSOLNIKах материал.