О мышах и людях - [5]

– Джордж, ты спишь?

– Нет. Чего тебе?

– Давай заведем кроликов разных мастей.

– Само собой, — отозвался Джордж сонно. — Красных, и синих, и зеленых кроликов, Ленни. Мильоны всяких кроликов.

– И чтоб пушистые, Джордж, такие, как на ярмарке в Сакраменто.

– Да, пушистые, само собой.

– Но ведь я могу и уйти, Джордж, буду жить в пещере.

– И к черту тоже можешь уйти, — сказал Джордж. — А теперь заткнись.

Раскаленные уголья постепенно угасали. За рекой, в горах, завыл койот, с другого берега отозвалась собака. Легкий ночной ветерок шевелил листья сикоморов.

* * *

Длинный, прямоугольником, барак. Стены внутри побеленные, пол некрашеный. В трех стенах — маленькие квадратные оконца, а в четвертой — тяжелая дверь с деревянной щеколдой. По стенам восемь коек, пять из них застелены одеялами, а на трех — лишь холстинные тюфяки. Над каждой койкой прибит ящик из-под яблок, нечто вроде полки для вещей постояльца. И полки эти завалены всякой всячиной — мылом и пачками талька, бритвами и ковбойскими журналами; на ранчо их так любят читать, и хотя смеются над ними, но втайне верят каждому слову. А еще на полках лекарства в пузырьках и гребни; кое-где на гвоздях, вбитых рядом, висят галстуки. В углу — черная чугунная печь, труба ее выходит наружу прямо через потолок. Посреди комнаты большой квадратный стол, на нем валяются истрепанные карты, а вокруг вместо стульев расставлены ящики.

Около десяти часов утра солнце заглянуло в одно из оконцев, бросив на пол пыльный сноп света, и в этом свете, словно яркие искры, закружились мухи.

Стукнула деревянная щеколда. Дверь отворилась, и вошел высокий сутулый старик в синих джинсах; в левой руке он держал большую швабру. За ним вошел Джордж, а за Джорджем Ленни.

– Хозяин ждал вас вчера вечером, — сказал старик. — Он здорово разозлился, когда вы не пришли, хотел поставить вас на работу еще нынче утром.

Он вытянул правую руку, и из рукава высунулась круглая, как палка, культя.

– Занимайте вон те две, — сказал он, указывая на койки возле печи.

Джордж шагнул вперед и бросил одеяла на мешок с соломой, служивший тюфяком. Он оглядел полку и взял с нее маленькую желтую баночку:

– Послушай, а это что такое?

– Не знаю, — ответил старик.

– Здесь написано «Лучшее лекарство от вшей, тараканов и других паразитов». Куда ты нас привел? Нам этакая живность ни к чему.

Старый уборщик сунул швабру под мышку, протянул руку и взял баночку.

– Вот какое дело, — сказал он, помолчав. — Последним здесь спал один кузнец, славный малый, и чистюля, каких поискать. Мыл руки даже после еды.

– Так где ж он вшей-то набрался? — Джордж постепенно закипал злобой. Ленни положил свои одеяла на соседнюю койку и сел. Он глядел на Джорджа, открыв рот.

– Понимаешь, — сказал старик. — Этот самый кузнец, Уайти, был такой чудак, что сыпал порошок, даже ежели клопов не было — просто так, для верности. И еще вот что делал… Всегда чистил за столом вареную картошку и каждое пятнышко соскребал, прежде чем съесть. И ежели на крутом яйце красные пятнышки, он их тоже соскребал. Он и ушел-то из-за харчей. Вот он какой был чистюля и наряжался каждое воскресенье, галстук и то наденет, а потом сиднем сидит здесь, в бараке, никуда не идет.

– Что-то не верится, — сказал Джордж подозрительно. — Из-за чего, говоришь, он ушел?

Старик положил баночку в карман и поскреб костяшками пальцев свои щетинистые щеки.

– Ну… просто ушел… как все люди уходят… Сказал, что из-за харчей. Наверно, хотел место переменить. Ни об чем другом не сказал, только об харчах. Просто однажды вечером говорит: «Давайте расчет», — как и все люди.

Джордж поднял тюфяк и заглянул под него. Наклонился, внимательно осмотрел холстину. Ленни тотчас встал и сделал то же самое. Джордж наконец как будто успокоился. Он развернул одеяла и положил на полку бритву, кусочек мыла, гребень, пузырек с пилюлями, мазь и ремень. Потом аккуратно застелил койку одеялом. Старик сказал:

– Хозяин, наверно, сейчас придет. Ну и разозлился же он нынче утром, когда узнал, что вас нет. Мы как раз завтракали, а он приходит и говорит: «Где же эти новые, черт бы их взял?» И конюху от него крепко досталось.

Джордж расправил складку на одеяле и сел.

– Конюху досталось? — переспросил он.

– Ну да. Понимаешь, конюх у них негр.

– Негр?

– Ну да. Славный малый. С тех пор, как его лошадь лягнула, он горбатый. Хозяин всегда на нем зло срывает. А ему плевать. Все читает книжки. У него пропасть книжек.

– А ваш хозяин что за человек? — спросил Джордж.

– Славный малый. Иногда, правда, зверь зверем, а так ничего, славный малый. Знаешь, что он сделал на Рождество? Принес ведро виски и говорит: «Пей, ребята, вволю. Рождество бывает раз в году».

– Вот это здорово! Неужто ведро?

– Да, брат. Ну и потеха пошла. Негра тоже позвали. А один погонщик, Кузнечик по прозванию, хилый такой, стал задирать его. Вот дело было! Ребята не позволили Кузнечику драться ногами, и негр ему всыпал. Кузнечик говорит, что убил бы негра, ежели б разрешили бить ногами. Но ребята сказали, что раз негр горбатый, ногами не бить. — Он замолчал, припоминая. — А потом они поехали в Соледад и здорово там повеселились. Я не поехал. Где уж мне на старости лет.