О молитве Иисусовой и Божественной Благодати - [112]
Григорий Синаит особо отмечает, что такие «деятельные добродетели», как «утомительное коленопреклонение, утруждающее тело, неподвижное стояние» и прочий труд телесный, вместе с постом и воздержанием от сна, есть не что иное, как путь к обретению добродетели духовной — Божественного терпения. Прп. Григорий пишет: «О терпении Господь сказал так: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:19). Он не сказал: спасайте вашим постом, вашим бодрствованием. Терпением же я называю то состояние, которое сообразно с волей Божией и есть царица добродетелей, основание доблестных подвигов, мир в войнах, тишина в буре и непоколебимая твердыня для обладающих им. Приобретшему его во Христе Иисусе не могут повредить ни оружие, ни копья, ни наступающие войска, ни само бесовское полчище»>{383}. О таком устроении душевном прп. Никон Оптинский сказал: «Терпение есть непрерывающееся благодушие».
В завершение этой темы уместно обратиться к учению афонского старца Иосифа Исихаста и привести его мысль о роли и значении художественных приемов. По мнению старца, пишет его ученик и биограф Иосиф Ватопедский, «умное безмолвие не является неким способом, автоматически приводящим к божественному созерцанию… Умное безмолвие, если рассматривать его как некое средство для достижения встречи человека… с вышним Богом, не состоит в одних лишь, пусть даже и искусных способах, с помощью которых безмолвники пытаются удерживать свой ум. И сие надлежит делать (ср.: Мф. 23:23), однако главным путем безмолвия является „мученичество совести“, сопряженное с точным соблюдением Божественных заповедей, с непрестанным самоотречением и его неразлучным спутником — смирением, без которого невозможно узреть Бога. Вот что привлекает благодать Божию. Следовательно, умная молитва, трезвение и вообще все относящееся к чину созерцания — это не какие-то технические способы стяжания благодати, но результаты всей совершенной жизни во Христе»>{384}.
23. Опыт подвига (К стр. 71)
Глава о деятельной умно-сердечной молитве завершает в записках владыки Антония повествование о деятельном периоде подвига. Далее перед читателем открывается новая перспектива таинственного пути Божественного созерцания, который простирается в необозримую даль, к вершинам христианского совершенства — к благодати обожения. Лаконично описание этих высших состояний в последних главах книги. Здесь немногое можно сказать, так как это есть область, лежащая за пределами человеческих слов.
Подводя итог рассказанному, обратимся к примерам из жизни подвижников, прошедших свой путь к созерцанию, — это свидетельство людей, преодолевших границу естества, и слово их содержит драгоценные крупицы живого практического опыта.
В книге «Рассказы странника» наглядно и в деталях показан весь путь прохождения Иисусовой молитвы от механической устной до благодатной самодвижной. Причем дар самодвижной молитвы был обретен Странником (уже вполне обладавшим к тому времени сердечным молением) при посредстве художественных приемов.
Отец Антоний (30-е годы).
Старец-схимник, приступив к обучению Странника, с самого начала предлагает ему художественный метод по «Добротолюбию»: «Преклони главу, закрой глаза, потише дыши, воображением смотри внутрь сердца, своди ум, то есть мысль, из головы в сердце» и т. д. Через неделю, потерпев в этом делании неудачу, Странник получает дальнейшее наставление. Старец читает ему из Никифора Уединенника совет для тех, кто не способен сразу через художество научиться деятельной молитве: «Если, несколько потрудившись, ты не возможешь войти в страну сердечную… то сделай, что я скажу тебе… Знаешь, что способность словопроизношения находится у каждого человека в гортани. Сей способности… дай беспрестанно говорить сие: Господи Иисусе Христе, помилуй мя!.. Если некоторое время в сем пробудешь, то отверзется тебе через сие и сердечный вход».
Это тот самый путь, который рекомендует и свт. Игнатий: «Способ, предлагаемый блаженным Никифором — превосходен» для начинающих. Художественные приемы вполне заменяются неспешным произнесением молитвы «внутри персей», тихим дыханием и заключением ума в слова молитвы, чем достигается нужная степень внимания, а «вниманию ума при молитве начинает весьма скоро сочувствовать сердце. Сочувствие сердца уму мало-помалу начнет переходить в соединение ума с сердцем, и механизм, предложенный отцами, явится сам собой»>{385}.
Совершенствуясь по указанному методу в делании словесной молитвы и не дерзая касаться молитвы сердечной, Странник достигает ощутимых плодов своего труда: «Вот теперь так и хожу да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего на свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день и не чувствую, что иду, а чувствую только, что творю молитву. Когда сильный холод прохватит меня и начну напряженнее говорить молитву — и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа — и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве — и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва, — тут же оскорбление и сердитость пройдут и все забуду…
