О Милтоне Эриксоне - [51]

Как трудно выбирать в данном случае между краткосрочной или долговременной терапией! Позитивный аспект состоит в том, что терапевт способствовал длительному браку. Восемнад­цатилетний стаж супружеской жизни в наше время легких разво­дов — это ли не достижение? Большинство жен, несчастных в браке и прошедших краткосрочную терапию, скорее склонны расстаться со своими мужьями. Если брак укреплялся терапией, разве не стоит считать это положительным эффектом? Можно заметить, что некоторые жены и мужья ищут в терапии не изме­нений, а утешения. Они чувствуют, что из финансовых сообра­жений или ради детей им следует оставаться в браке. И от тера­певта они ждут только одного: сделать этот не устраивающий их брак сносным. Возможно, неправильно помогать людям сохра­нять несчастный брак, но часто они просят именно о такой ус­луге. Короткое вмешательство с целью добиться изменений не удовлетворит их.

Важным фактором длительной терапии является то, что практикующие ее не считают факт психотерапевтического лече­ния позорным клеймом для человека. Они полагают, что тера­пия полезна каждому и лечение не означает, что человек в гла­зах окружающих ненормален или неадекватен. Этой убежденно­стью пропитаны терапевты, работающие в рамках теории разви­тия и роста личности, и те, кто стремятся расширить границы возможностей человека. В клиенте они не видят никаких де­фектов, кроме его состояния, а значит, любой может расти и совершенствоваться. Тем не менее, практикующие терапию личностного роста могут одновременно осознавать, что их кли­ент не должен пытаться баллотироваться в президенты. Ибо все еще очень популярно предположение о том, что “психотерапия” означает, что человек имеет определенные нарушения и не мо­жет решать жизненные проблемы, как все нормальные люди, — особенно, если терапия длится годами.

Длительная терапия обычно в качестве защиты использует ар­гумент, что клиент слаб и, чтобы противостоять жизненным трудностям, нуждается в поддержке. Напротив, “краткосроч­ные терапевты склонны верить, что каждый человек должен стать нормальным, и для этого достаточно нескольких встреч, помогающих выправить некоторые проблемы. Лежащий в осно­ве краткосрочной терапии взгляд на человеческое состояние и то, как люди его контролируют, кардинально отличается от по­зиции длительной терапии. “Краткосрочный” терапевт, напри­мер, может и отказать кому-то в терапии, если считает, что че­ловеку она в действительности не нужна. “Длительные” же те­рапевты уверены, что терапия полезна каждому и отказывать нельзя никому — при условии, что клиент в состоянии оплатить услуги терапевта.

Лишь недавно социальное окружение клиента стало объек­том внимания терапевтов. В наши дни влияние семейной структуры считается само собой разумеющимся. Например, представим, что умирает добрый, любящий член семьи — и вся семья теряет устойчивость. Если член семьи начинает те­рапию с добрым терапевтом, семья стабилизируется. Пробле­ма возникает по окончании курса. В этот момент семья вы­нуждена реорганизоваться, чтобы приспособиться к потере, к которой она не готова. Поскольку семья становится неста­бильной, клиент начинает страдать от этого, и терапевт дела­ет вывод, что проблема все еще не решена и терапия должна быть продолжена. Годы идут, а терапия выполняет функцию стабилизатора семьи. Иногда подобная цель достигается регу­лярным помещением одного из членов семьи в больницу — как правило, это трудный подросток. Вспомогательный пер­сонал терапевта, то есть работники больницы, и вспомога­тельный персонал клиента, то есть семья, — все выигрывают от терапии. Семья получает стабильность, терапевт и его по­мощники — зарплату. Можем ли мы сказать, что это функ­ция недостойна терапии? Краткосрочная терапия такую функ­цию не выполняет. Краткосрочная терапия склонна вносить дестабилизацию в семью как часть процесса изменения. Дли­тельная же терапия стремится законсервировать семейную структуру в существующем на данный момент состоянии.

Существует еще один аспект стабилизации, касающийся симметрии человеческих отношений. Поскольку люди и другие вотные — существа симметричные, то есть имеющие по од­ному глазу с обеих сторон носа, по одному уху с обеих сторон головы и т.д., симметрия существует, вероятно, и в человечес­ких отношениях. Это называется четвертым законом человечес­ких взаимоотношений. Например, если один из супругов при­вязывается к кому-то вне семьи, второй тоже может искать при­вязанность на стороне. То есть если один супруг изменяет, дру­гой стремится делать то же самое или устанавливает слишком тесный контакт со своими коллегами по работе, или начинает курс психотерапии и привязывается к терапевту.

Если жена слишком привязана к сыну, муж, вероятно, тоже найдет объект для привязанности — свою мать, например, или терапевта. Очевидно что, если семьям необходима сбалансиро­ванность, должны существовать и терапевты, которые за деньги помогут откорректировать симметрию семьи. Если привязан­ность одного из супругов к кому-либо носит длительный харак­тер, у второго для обеспечения стабильности системы должен быть терапевт, причем на длительный срок.