О Милтоне Эриксоне - [4]

Родившийся в Ауруме, штат Невада, в городе, которого уже не существует, Эриксон был одним из тех немногих, кто в кры­тых повозках отправился на восток. Их семья обосновалась на ферме в Висконсине. Когда Милтон был студентом-психологом

Висконсинского университета, ему довелось наблюдать гипноти­ческие опыты Кларка Л. Халла, которые произвели на него не­изгладимое впечатление. Желая попробовать свои силы, Эрик­сон повторил опыты самостоятельно, и с этих пор начал учить­ся, гипнотизируя своих друзей, соучеников, а во время летних каникул на ферме — родителей. Постепенно Милтон совершен­ствовал свое мастерство. На следующий год осенью он под ру­ководством Халла принял участие в семинаре, где рассказал о своих летних гипнотических опытах и об экспериментальной ра­боте в лаборатории. К третьему курсу Эриксон уже имел опыт погружения в транс нескольких сотен людей, выполнил множе­ство экспериментов и проводил демонстрации гипнотических сеансов перед учащимися Медицинской школы, студентами психологического отделения и персоналом государственной больницы Мендоты.

Получив медицинскую степень, закончив интернатуру и пройдя практику в психиатрической больнице Колорадо, Эрик­сон получил должность младшего психиатра в государственной больнице Род-Айленда. Спустя несколько месяцев, в апреле 1931 года, он был принят в штат Исследовательской службы при государственной больнице Ворчестера, где быстро вырос до главного психиатра службы.

Спустя четыре года Эриксон приехал в Элоизу, штат Мичи­ган, как директор Центра психологических исследований и тре­нинга при окружной больнице Уэйна. Тогда же он стал членом- корреспондентом психиатрии в Государственном медицинском колледже Уэйна, одновременно выполняя обязанности профес­сора клинической психологии в Мичиганском университете в Ист-Лэнсинге. Здесь, в Элоизе, Эриксон провел свои круп­нейшие эксперименты и начал применять гипноз для професси­онального обучения ординаторов.

Обучая психиатров и студентов-медиков, доктор Эриксон основной акцент делал на умении наблюдать. Он был убеж­ден, что гипнотический тренинг может значительно развить эту способность. Его необыкновенная наблюдательность ста­ла легендой. Говоря о том, что физические ограничения зна­чительно усилили эту способность, он рассказывал: “В семнадцать лет я перенес полиомиелит. Я лежал в постели, не чувствуя своего тела, не в состоянии определить положе­ние моих рук или ног на кровати. Часами я пытался ощутить, где сейчас моя ладонь, или ступня, или пальцы на ногах. Я стал обостренно ощущать, что такое движение. Позднее, в университете, я изучил природу мышц и придумал, как эф­фективнее использовать мои собственные уцелевшие после полиомиелита мышцы. Я учился хромать с минимальным на­пряжением — на это ушло десять лет.

Я стал обостренно воспринимать физические движения окру­жающих, и это было чрезвычайно полезно. Люди порой совер­шают мелкие предательские движения, которые многое могут сообщить опытному наблюдателю. Большая часть наших связей с окружающими отражается в движениях нашего тела, а не в нашей речи. Я обнаружил, что могу определить хорошего пиа­ниста не по звукам исполняемой им музыки, а по тому, как его пальцы прикасаются к клавишам. Уверенное прикосновение, нежное прикосновение, сильное и одновременно точное при­косновение. Истинная игра подразумевает изысканные физи­ческие движения”.

Доктор Эриксон не может определить хорошего пианиста по звукам музыки, так как лишен музыкального слуха. Эту свою особенность он также считает плюсом для работы. “Способ по­строения речи может о многом сообщить, — говорит он. — Из- за тоновой глухоты я начал обращать особое внимание на моду­ляции голоса и меньше отвлекаться на содержание сказанного. Многие модели поведения отражаются скорее в том, чело­век говорит, чем в том, он говорит”.

Эриксон не различает цвета, и это тоже стало для него плю­сом, который он использует, например, в экспериментах с внушением цветовой слепоты под гипнозом. Один из таких нео­быкновенных и чрезвычайно интересных опытов был описан в статье “Гипнотическое внушение цветовых галлюцинаций с пос­ледующими псевдонегативными последовательными образами”. У испытуемых, в состоянии транса смотрящих на белый лист бумаги, вызывали цветные галлюцинации. Затем им предъяв­лялся другой белый лист, на котором испытуемые видели пос­ледовательный образ дополнительного цвета. Держал эти листы сам доктор Эриксон, который не мог представить себе цвета ни в трансе, ни в обычном состоянии, а значит, не мог повлиять на ход эксперимента.

Пурпурный — единственный доступный ему цвет. И хотя это не всегда уместно, он старается окружать себя вещами именно такого цвета — носит пурпурные рубашки и галстуки; ложась спать, облачается в пурпурную пижаму; а, заходя в ванную комнату, наслаждается пурпурным цветом ее стен.

Часто повторяя, что задача психотерапии — помочь человеку расширить границы своих возможностей, Эриксон всю жизнь действовал в этих границах. Когда в 1919 году он был полнос­тью парализован, врачи сообщили, что он больше никогда не сможет ходить. Часами концентрируя внимание на мельчайших импульсах, возникающих в мышцах ног, он сначала добился еле заметных движений. Спустя год он уже передвигался с помо­щью костылей. Ему даже удалось найти сидячую работу на кон­сервном заводе, чтобы собрать деньги на обучение в универси­тете.