О Милтоне Эриксоне - [14]

Временами он добивается усиления сопротивления клиента, чтобы тот, доказывая неправоту Эриксона, соглашался выпол­нить его указания. Например, в работе “Идентификация безо­пасной реальности” он уговаривал беспомощную мать усесться на своего беспокойного сынка и просидеть на нем несколько ча­сов. Он сообщает, что она приводила различные возражения против такой процедуры, однако Эриксон в ходе беседы выну­дил ее признать, что все возражения не важны, кроме одного главного — она слишком тяжела, чтобы сидеть на ребенке. По­скольку это был единственный спорный вопрос, Эриксон ска­зал, что на самом деле ее вес вряд ли способен удержать маль­чика на полу и тогда она поймет, какую ценность имеет вес (он также работал с ее ожирением). Она не поверила ему и захотела доказать, что он ошибается. Единственным способом опроверг­нуть Эриксона было сесть на сына, и когда она сделала это, то почувствовала, что ей еле хватило ее веса.

Если вопрос об одержании победы над терапевтом становится для пациента слишком важным, Эриксон готов проиграть. Ког­да пациент почувствует себя победителем, у него возникнет же­лание сотрудничать, которое приведет к изменению.

Именно способность Эриксона находить решения, компро­миссы и идеи для разрешения казалось бы неразрешимых про­блем делает его работу с клиентами столь мудрой. Терапевты, мечтающие освоить его подход, часто чувствуют, что не могут придумать решения, так легко возникающие у Эриксона. Од­нако тому, кто пробует эриксоновский подход, подобные идеи очень скоро начинают казаться очевидными для решения проблем. И конкретные решения приходят, когда терапевт начинает собирать воедино базовые положения эриксоновской теории.

Использование анекдотов

Хотя Эриксон, кажется, не писал об этом, в своей работе с пациентами он использует истории и анекдоты. Он учит с по­мощью аналогий, связь которых с проблемой пациенту обнару­жить порой нелегко. Эти анекдоты могут быть историями из личного опыта и опыта прошлых пациентов или же историями и шутками, являющимися частью общего культурного багажа Эриксона и его пациентов. Подобно любому хорошему учите­лю, он облекает идеи в форму притчи, особенно такие идеи, которые невозможно передать буквально. Порой он использует истории и анекдоты, стараясь “застолбить” идею для пациента, чтобы тот не забыл ее или согласился с чем-то, что раньше ка­залось ему неприемлемым. Например, Эриксон утверждает, что человек под влиянием идеи за несколько секунд может отказать­ся от привычки всей своей жизни. В подтверждение он расска­зывает историю про санитара, который двадцать лет каждый день за обедом выпивал молочный коктейль. Однажды, когда он, как обычно, готовил себе коктейль, нянечка сказала ему, что вот уже несколько дней невозможно достать коровьего моло­ка и все это время он готовил себе коктейль из женского моло­ка. Он выплеснул коктейль и никогда больше не пил его за обе­дом, тем самым изменив многолетней привычке. А заставила его сделать это некая идея, ведь разницы во вкусе он так и не почувствовал.

Отметим, однако, что эриксоновская терапия не состоит преимущественно из обсуждений или обучения. Он совмещает, переплетает обсуждение и действие, причем действие происхо­дит как в его кабинете, так и вне его.

Готовность отпустить пациента

Стремясь взять на себя ответственность и направить пациента в нужном направлении, Эриксон в то же время не выглядит озабоченным чрезмерной зависимостью пациентов. Рамки, ко­торые он устанавливает для терапевтических взаимоотношений, дают понять пациенту, что их отношения временные и суще­ствуют лишь для достижения конкретной цели. Так как Эрик­сон не использует “осознание” отношений как способ держать дистанцию между собой и пациентом, существует опасность слишком тесного контакта. Однако одно из проявлений пара­доксальности его подхода состоит в том, что он с первых шагов контакта умудряется начать его завершение, поэтому будущее расставание становится одной из сторон установившейся близо­сти. Позитивизм и уважение к пациенту диктуют стремление Эриксона начать изменение, а затем отпустить пациента, чтобы позволить изменению развиваться дальше самостоятельно. Он не позволяет в угоду лечебным установкам увековечивать рас­стройство пациента, как это порой происходит в длительной те­рапии. Он не считает терапию тотальным уничтожением или исцелением всех настоящих и будущих проблем пациента, а по­тому его цель — расстаться с пациентом. Его подход состоит в том, чтобы убрать помехи и препятствия и тем самым дать паци­енту возможность развиваться в собственном направлении. Про­цесс расставания становится частью естественного курса тера­пии с того момента, когда Эриксон переходит на нерегулярные встречи и начинает делать перерывы на неопределенное время. Перерывы и последующие встречи сохраняют его значимость в жизни пациента и в то же время предоставляют пациенту свобо­ду для развития изменений.

Теория эриксоновского подхода

Для читателя должно быть очевидно, что терапевтический подход, вкратце описанный здесь, значительно отличается от обычных теорий психопатологии и терапевтического изме­нения.