О Михаиле Кедрове - [31]

Решительными мерами Кедров сохранил для Советской власти огромные материальные ценности, сосредоточенные во время империалистической войны в Мурманске и Архангельске, упорядочил финансовую систему Северного края, подготовил к обороне Архангельск и Архангельскую губернию, обеспечив фланги обороны на востоке и на западе…

Много сделал Кедров и для укрепления военного аппарата вновь создаваемой регулярной армии, установил крепкую связь его с местными организациями.

Он непосредственно руководил начальными военными действиями, задержав продвижение интервентов, занявших Архангельск, на Вологду вдоль железной дороги и Северной Двины.

Что касается лично меня, то я навсегда сохранил глубокое, искреннее уважение к этому человеку, моему первому наставнику в трудных условиях организационной работы в Беломорском военном округе, а затем и в 6-й армии. Ему я обязан многочисленными советами по обороне Северного края от интервентов и белогвардейцев.

Не могу также забыть, как горячо он одобрял впоследствии, уже в Москве, мое желание подать заявление о вступлении в партию…

Центр в предвидении десанта приказал Кедрову принять на себя командование над всем Северо-Восточным районом, для чего с 20 июля перенести свое пребывание в Вологду, а непосредственную оборону Архангельска возложить на специально командированного главкомом комдива Потапова[47] и приданных ему сотрудников. Во исполнение этого приказания Кедров, Геккер и я (в качестве начальника штаба района) переехали в Вологду, передав оборону Архангельска Потапову.

Последний принял на себя руководство обороной города и вместе с изменником Виккорстом — все меры к «надежной» встрече интервентов: к установке батарей на острове Мудьюг, к закладке минных полей на двинском фарватере, к затоплению на нем наших ледоколов, к возложению охраны города на надежную часть, к установлению наблюдения за прилегающим к Архангельску побережьем, наконец, к соответствующему размещению в городе его гарнизона в целях обороны. Это были именно те меры, которые обсуждались и были приняты на совместном с нами секретном совещании Архангельского исполкома в присутствии Потапова и Виккорста.

Мы с Кедровым, уже будучи в Вологде, с негодованием узнали, как легко интервенты при содействии этих изменников совершили свою высадку.

1 августа Архангельск, по существу, беспрепятственно перешел в руки интервентов, так как батареи на острове Мудьюг, не примененные к местности, были тотчас же сбиты огнем (неприятельских) крейсеров «Аттентив», «Кокрейн» и «Адмирал Об», минные поля обезврежены тральщиками, затопленные (не на фарватере и не взорванные вследствие негодных запалов Костевича) ледоколы «Микула» и «Святогор» подняты, охрана города оказалась порученной 1-му Архангельскому батальону, только что перед самым десантом бунтовавшему против Советской власти, сам Потапов в момент десанта из города скрылся, его помощник полковник Берс был более озабочен судьбой денежного ящика, с которым и перешел к англичанам, наконец, красноармейская часть была предусмотрительно размещена на левом берегу Двины и не могла помешать десанту англичан, благополучно высадившемуся на правом берегу. Губернский военный комиссар Зелькович, пытавшийся организовать оборону на левом берегу, у станции Исакогорка, был обойден с фланга в тыла французским и английским десантами на побережье и убит. Члены исполкома, застигнутые врасплох (Павлин Виноградов находился в этот момент в Шенкурске на усмирении мятежа, поднятого при поддержке Фрэнсиса эсерами), поспешно эвакуировались на пароходах по Двине в Котлас.

После занятия Архангельска интервентами остатки красноармейских отрядов отошли от города. Кедров поспешал с отрядом на помощь им из Москвы по железной дороге, но был остановлен интервентами.

Так началась интервенция англо-американцев у нас на Севере. Одновременно она происходила и на Дальнем Востоке, и в Сибири при участии японцев.

Интервенты из Архангельска выдвинули свои войска к югу: по железной дороге к станции Обозерской, а по Северной Двине — в район Сельцо — Тулгас — Троица.

Мы со своей стороны закрепились у станции Емца. Противник, хваставшийся, что через 10 дней после высадки будет в Вологде, за всю осень 1918 г. смог продвинуться только на 70 верст.

Вновь установившийся фронт соприкосновения с интервентами шел в границах: на севере — линия огня, на западе — по восточной стороне Онежского озера (позже эта граница уже шла по восточному побережью Ладожского озера) — Вытегра до Белозерска и Череповца, на юге — по линии железной дороги Данилов — Буй — Галич — Вятка, на востоке — по железной дороге Вятка — Котлас, река Вычегда до ее верховьев и далее на восток до реки Печоры и Уральских гор.

В начале августа наши боевые силы на этом фронте, подчиненные Кедрову, не превосходили 2 тыс. штыков. С 1 сентября численность войск дошла до 5 тыс., а к октябрю, считая тыловые части, превысила 8 тыс.

Я состоял тогда начальником штаба. Начальниками других отраслей военного управления были назначены члены комиссии Кедрова, все они показали себя отличными работниками на боевом фронте в эти тяжелые для нас дни.