О мифологии и философии Библии - [41]
Приведем еще несколько примеров миграции подобных сюжетов. По Ветхому завету нисхождение святого духа и проявление его «в особом одухотворении» было лишь достоянием людей, «отмеченных особой благодатью бога, как то царей и пророков» >38. Впоследствии, в ессейской общине дарование святого духа стало общим достоянием и совершалось оно через омовение. Потому и посвящение Иисуса, по словам евангелистов, происходило посредством крещения.
Согласно книге Бытия (I, 2) до начала творения дух божий носился над водами. Талмудисты утверждают, что сей дух «был мессия» и носился он, «как голубь, который носится над своими птенцами, не касаясь к ним» (Берешит рааба II, 5–6). Над пропастью вод во время потопа, рассказывает Бытие (VIII, 8–12), тоже порхал голубь. Так как ессеи верили в спасительную роль вод омовения, то евангелисты не упустили случая напомнить о символе голубя, который якобы явился при крещении Иисуса.
Мы привели только несколько ассоциативных легенд Ветхого и Нового заветов о мессии. Их число нетрудно увеличить. Они свидетельствуют о том, что творчество евангелистов сводилось к тому, чтобы нарисовать образ мессии таким, каким его видели ветхозаветные ясновидцы.
Итак, евангельский Иисус Христос во многом напоминает ветхозаветных божьих помазанников. Это и позволило идеологам первоначального христианства утверждать, будто жизнь Иисуса и его необычные деяния возможны были только потому, что в их пору сбывалось «реченное», т. е. предсказанное пророками Ветхого завета.
Освящая Новый завет и превращая его в божье откровение, отцы церкви III–IV вв. не могли не взять на вооружение Ветхий завет, считая и его священным писанием христиан.
Современная христианская церковь знает, конечно, о кумранских рукописях и о влиянии учения ессеев на идейные и художественные позиции авторов и редакторов евангелий, которые повлекли за собой превращение Ветхого завета в богооткровенное слово и для христиан. Но не приходится ожидать от христианских богословов, что под влиянием фактов они пересмотрят свою точку зрения. Наоборот, они и поныне рьяно защищают вымыслы и мифы евангелистов. Так, в материалах «Смешанной богословской комиссии по православно-старокатолическому диалогу» числятся и книги Ветхого завета, о которых написано, что они «отличаются большим авторитетом, который придает им искони церковь», так как они «издревле принадлежат к существующему у нее канону священного писания» >39.
В заключение несколько слов об историчности образа Иисуса Христа. За последние годы на эту тему написано много книг и статей. В свете кумранских документов некоторые библеисты и историки утверждают, будто прототипом Иисуса был «учитель справедливости» кумранитов. Возможно, что за некоторыми евангельскими персонажами действительно скрываются исторические личности. Ведь кухня богов находится не на небе, а на земле. Однако евангельский Иисус Христос — только миф, в основном построенный по мессианским образцам Ветхого завета.
Глава 5
ИУДАИЗМ И ЭЛЛИНИЗМ
Об элементах свободомыслия в Ветхом завете
Энгельс назвал вопрос об отношении духа к природе основным вопросом всей философии. Вопреки церкви он принял острую форму: создан ли мир богом или существует вечно? И эта проблема, подчеркивал Энгельс, имеет свои корни «не в меньшей степени, чем всякая религия, в ограниченных и невежественных представлениях людей периода дикости» >1. Столкновение знания с слепой верой произошло уже в эпоху первобытно-общинного строя. С развитием производительных сил и возникновением классов борьба наивно-материалистических взглядов с религиозными воззрениями обострилась. Бессилие древних перед природой сплетается в классовом обществе со страхом и бессилием угнетенных перед сильными мира сего. Гнет и страх способствовали появлению иллюзорных представлений о мире. Но страх был не единственным социально-психологическим чувством древних людей. Люди не только боялись, но и дерзали: ходили на охоту, удили рыбу, вспахивали землю. В честь удачной охоты, богатого улова, обильно собранных плодов устраивались веселые празднества. Люди радовались и смеялись, выражая свое превосходство над стихийными силами природы. Потому одновременно с иллюзорными понятиями, обусловленными бессилием, складывались наивные, но реалистические воззрения на окружающий человека мир. Если страх создал богов, то смех породил вольномыслие.
С развитием общественных отношений возрастала потребность в приобретении знаний, утверждающих власть человека над природой. На основе социальной практики складывалась наука. Эмпирические знания стали главным источником свободомыслия и раннего материализма. Однако богословы замалчивали «вполне ясные признаки материалистического мышления, которое неизбежно возбуждалось процессами труда и всей суммой явлений социальной жизни древних людей» >2. Более того, теологи стали выдавать некоторые книги древнего происхождения, пронизанные идеей божественного промысла, за небесное откровение. К ним, в частности, они отнесли Библию. Так, древний памятник духовной культуры Древнего Востока стал играть реакционную роль. Иудейские и христианские теологи не перестают утверждать, будто каждое слово Библии полно тайн и божественного смысла. Ее нельзя, говорят они, исследовать, ее можно только благочестиво комментировать. Однако историческая наука доказала, что Библия является сборником различных по жанру произведений, сложившихся на протяжении многих веков и содержащих материал разных эпох древней истории. Внимательное знакомство с текстами Ветхого завета, данными археологии Древнего Востока и рукописями Мертвого моря дает основание заключить, что ряд элементов Ветхого завета ничего общего с иудаизмом не имеет, а некоторые его произведения носят явно нерелигиозный характер.
В этой книге автор стремился показать жизнь Спинозы как непрерывный процесс, выявить ту жизненную нить, на которую нанизана вся его деятельность как человека и как философа.
Святитель Феофан Затворник писал: «…Молитва молитвою, а доктора докторами, и докторов Бог дал, и к ним обращаться – Божия есть воля. Господь со Своею помощию приходит, когда естественных средств, Им же нам устроенных, оказывается недостаточно. Поэтому молиться будем, а естественными средствами все же пренебрегать не следует. Ищите и обрящете». Краткие жизнеописания и наставления православных святых, молитвы от разных недугов, в скорби об усопших, благодарственные молитвы по даровании Господом исцеления, рецепты настоев и целебных сборов, секреты лечения медом и другими продуктами пчеловодства.
В то время как Православная Церковь остается верной, чистой Христова и Апостольского благовестия, западный мир все более удаляется от апостольского наследия, все более отходит от той основы Благой Вести, которая была и навеки остается сущностью христианской проповеди: «Мы видели и свидетельствуем вам новую Жизнь», и «возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и открылась нам», и «Мое Царство не от мира сего»…Протоиерей Митрофан Зноско-Боровский.
В первый том Собрания сочинений митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) (1863–1936) вошли его наиболее яркие богословские труды разных лет. Представленные работы, несмотря на спорность некоторых из них (в первую очередь это относится к «Катехизису»), по праву занимают почетное место в сокровищнице русской богословской мысли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Конфуцианство тем отлично от других религий, даже от восточных, что те, в сравнении с ним, все же имеют некоторое сходство с западными, так что невольно рождается вопрос: религия ли это?Этот вопрос мы лучше всего решим из рассмотрения происхождения конфуцианства, или, лучше сказать, всякий может решить по-своему, потому что у всякого может быть свое понятие о религии…».
В этой статье анализируется один из самых значительных элементов антропологии растафарианства — dreadlocks. Эта причёска важна для всех растафари. В этом исследовании были проанализированы отношение растафари к dreadlocks и их символика. Опираясь на полевой материал, представленный в работах западных исследователей (Gerald Hausman, Barry Chevannes, Noel Leo Erskine, Ras Steven, Werner Zips), интервью и биографии растафари, мы можем сказать, что dreadlocks — символ веры и спасения. Эта причёска утверждает новую судьбу человека — растафарианскую судьбу.