О мифологии и философии Библии - [36]

и до позднего вечера разгорячают себя вином» (Исаия, V, 8, 11). Пророк подвергает острой критике судей, которые оправдывают за взятки зло и правых «лишают закона». Он уповает на приход «народного» машиаха, справедливого судьи, на котором будет почивать «дух Яхве, дух премудрости и разума», и «он будет судить бедных по правде, и дела страдальца земли решать по истине» (XI, 2, 4). В представлении Первоисаии с приходом мессии должны исчезнуть социальные конфликты и наступить должно царство гармонии и согласия. «Тогда волк будет жить вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их» (XI, 6).

Ожидаемую мирную жизнь Первоисаия дорисовал картиной «последних дней», когда с приходом мессии «гора Яхве будет поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы… и будет Яхве судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будет более учиться воевать» (II, 2, 4).

Второисаия полагал, что времена, о которых говорил Первоисаия, уже наступили. В его представлении они были связаны с падением Вавилонии и получением иудеями разрешения Кира вернуться на родину. Потому Второисаия и воспевал персидского владыку, называя его помазанником Яхве, пред которым падают ниц народы и ради которого Яхве снимет «поясы с чресел царей», т. е. подчинит их власти Кира (XLV, 1).

Проповедническая деятельность Третьеисаии связана с тем периодом, когда персидские чиновники и иудейские жрецы от имени Торы беззастенчиво грабили народные массы. Отражая интересы этих масс, Третьеисаия не идентифицирует социальную реальность Иудеи V в. до н. э. с той идеальной социальной картиной, которую нарисовали его одноименные предшественники. С его точки зрения машиах еще не явился. Все надежды на приход доброго и все устраивающего к лучшему царя не оправдались. Упования на Кира оказались тщетными. А другой царь разве лучше Кира? Нет, машиах — это не конкретная личность, утверждает Третьеисаия. Божий помазанник — иудейский народ. Народ-мессия сам себя избавит глубокой верой в Яхве — бога справедливости и правды. Но эту награду, поучает пророк, надо выстрадать. Мессианские времена сопровождаются не только весельем. Радости предшествуют муки и страдания. Торжество — конечное вознаграждение, завершение праведных дел мессии.

Третьеисаия не призывал народные массы к борьбе против социального зла. Его речи наполнены словами утешения и упования. Сам Яхве берет на себя все заботы о создании новой жизни. «Я, — говорит Яхве, — творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце» (Исаия, LXV, 17). Людям, по мнению пророка, надо выждать, пока новое небо и новая земля будут созданы. И вы, говорит он людям, «будете веселиться и радоваться вовеки о том, что я творю» (LXV, 18). Смиренные дождутся того времени, когда «волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будут есть солому, а для змея прах будет пищею: они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе моей, говорит Яхве» (LXV, 25). Учение о приходе мессии, преображенное в сознании Третьеисаии, выражало веру угнетенных иудеев в наступление такого часа, когда они будут освобождены от власти жрецов и персидского владычества. При этом мессия, по утверждению пророка, принесет благо не только иудеям, но всем народам Земли. Разумеется, миф о спасении с помощью мессии отвлекал народ от социальной борьбы, вел его от одной мечты к другой и в конце концов к поискам фантастического разрешения противоречий, «неспособного изменить существовавшие условия жизни» ²¹.

Итак, борьба за централизацию культа Иерусалимского храма отображала интересы жречества. Иезекииль, проповедуя идею «союза алтаря и престола», дорисовал миф о едином боге Яхве фантастическими картинами о наступлении «конца света». Тем самым Иезекииль усилил религиозную идеологию, направленную на ослабление воли угнетенных вести борьбу против иерократов. Третьеисаия, выражая настроения социальных низов, в качестве антитезы генотеизма выдвинул идею о справедливом Яхве и его спасителе для всего человечества. Проповеди Третьеисаии показывают, что в V в. до н. э. среди иудеев проявилась тенденция к монотеизму.

Социальные потрясения и обоснование догмата мессианизма

Завоевания Александра Македонского положили конец могуществу персидской державы. В 332 г. до н. э. Иудея была включена в состав провинции Келесирии (Нижней Сирии) и управлялась наместником, имевшим свою резиденцию в Самарии ²².

Александр разрешил иудеям придерживаться своих религиозных догматов и установлений. Царь Македонии сохранил внутреннее самоуправление.

Внешне как будто ничего не изменилось. Иерократия продолжала существовать. Но надо иметь в виду, что Иудея, включенная во владения Александра и его преемников, в течение трех веков (IV–I вв. до н. э.) испытала на себе сильное влияние эллинистической культуры. Среди иудеев образовалась партия эллинистов, состоявшая из землевладельческой и духовной знати, связанной с греческими правителями, и все более отходившая от религии Яхве. Эллинистическая партия была очень активна, и греческая культура заняла видное место в духовной жизни иудеев. Казалось, что эллинизм победит религию Яхве. Однако этого не произошло. Объяснялось это прежде всего резким ухудшением положения трудовых масс Иудеи. Бессильные в борьбе с угнетателями, они обращались к своему богу Яхве, которого молили смилостивиться над обездоленными, принести им избавление. Выразителями этого настроения были в III в. до н. э. хасидеи (благочестивые). Они выступили против эллинистов и стали на защиту «веры отцов», т. е. Торы.