О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистcко-бухаринской агентуры - [82]

Носович рассказывает, что в отдельных случаях он более или менее добросовестно выполнял свои обязанности. Это еще раз подтверждает известное указание товарища Сталина о том, что «ни один вредитель не будет все время, вредить, если он не хочет быть разоблаченным в самый короткий срок».

Будучи потом в Балашове, Носович еще шире развернул свою шпионскую деятельность.

«Если в Царицыне я работал, как начинающий ученик, почти ощупью, — писал он с исключительной наглостью в одном документе, — то в балашовский период я выполнил свою задачу, как настоящий мастер».

Через своих единомышленников и знакомую стенографистку Носович получал все нужные ему сведения. В дальнейшем он добился назначения на должность помощника командующего фронтом Сытина, а другой шпион — Ковалевский — был назначен начальником штаба. Пользуясь уже испытанными методами, он поссорил нескольких начальников дивизий с вышестоящим командованием, в результате чего выполнение одной из операций замедлилось на несколько дней.

Выезжая на боевые участки, Носович там на месте истолковывал боевые приказы так, чтобы это было наиболее выгодно белогвардейцам. Он особенно старался подставлять врагу фланги красных частей. Командирам частей он говорил, что неудачи красных войск являются результатом непригодности вышестоящих руководителей. Когда же он говорил с последними, то объяснял неудачу войск тем, что приказы вышестоящих органов командирами частей выполняются неточно и несвоевременно. Носович, например, учел, что один из командиров ни за что не выполнит распоряжения, если с ним будут говорить «свысока». Играя на слабых струнках этого командира, он в конечном счете добивался нужных ему результатов. Дискредитация старших начальников перед подчиненными, огульное охаивание младших перед старшими широко практиковались этим матерым предателем. В результате, после нескольких поражений, понесенных по милости Носовича красными дивизиями, начальники этих дивизий отказались выполнять приказы командующего фронтом. Так родилось дело по обвинению одного из них — Ойзерса — в невыполнении приказа.

Вскоре шпионско-вредительская деятельность Носовича стала настолько заметной, что вновь над ним нависла угроза ареста. Но как раз в это время он получил возможность объехать совместно с главкомом Вацетисом все войска, предназначенные для новых операций на южном фронте. Пользуясь командировкой, Носович не только всесторонне изучил состояние и расположение частей южного фронта, но и выведал все планы готовящихся операций. С этими материалами Носович и перешел к белым.

Шпион Всеволодов, назначенный Иудой-Троцким командармом, также нанес немало вреда красным войскам. Еще в апреле 1919 г., в период боев за Луганск (Ворошиловград), он подставил под удары белых 23-ю стрелковую дивизию и частично 16-ю стрелковую дивизию. В июне, перед самым бегством к белым, он вновь подставил несколько красных частей под фланговые удары деникинцев. Чрезвычайно показательно, что этого матерого шпиона впоследствии всячески пытался обелить не кто иной, как Эйдеман — ныне расстрелянный враг народа.

Другой белогвардейский агент — командир форта Красная Горка Неклюдов — действовал иными методами. Для того чтобы вызвать рознь между, красноармейским составом, с одной стороны, комиссаром форта и коммунистами — с другой, он демагогически разлагал дисциплину. Неклюдов разрешал бойцам нарушать уставы караульной и внутренней службы. Когда коммунисты выступали против его разлагающих действий, Неклюдов, играя на настроениях отсталых бойцов, обвинял коммунистов в зажиме, в приверженности к старому режиму и т. д. Характерно, что в целях восстановления против советской власти окружающего населения и красноармейцев, которые были мобилизованы из местных жителей, он иногда производил артиллерийский обстрел близлежащих деревень.

Чрезмерная «доброта», обещание красноармейцам и командному составу всяческих поблажек, льгот и невыполнение их под предлогом того, что, мол, коммунисты и комиссары не разрешают, — такова была тактика этого врага, которую он применял для разложения красноармейцев форта. Это позволило Неклюдову к моменту восстания повести за собой часть обманутых им бойцов.

Таковы некоторые из методов вредительской деятельности шпионов. Но эта предательская, изменническая «работа» удавалась им только там, где была притуплена большевистская бдительность.

Органы ВЧК, работавшие под неослабным руководством нашей партии, своевременно разоблачили сотни врагов и ликвидировали многочисленные заговоры, которые могли бы нанести колоссальнейший ущерб молодой Советской стране, ее героическим вооруженным силам. В этом отношении особо поучительна ликвидация одного из крупнейших заговоров, организованного так называемым «национальным центром». Этот центр, помимо передачи белому командованию секретных военных, сведений и проведения развернутой диверсионной и вредительской «работы», в критический момент должен был организовать восстание в тылу красных войск.

Непосредственным руководителем «национального центра» в Петрограде являлся английский шпион Поль Дюкс. Его ближайшими помощниками были матерый шпион Кюрц и старая эсерка Петровская. В 1918 г. Петровская пролезла в ряды коммунистической партии и, прикрываясь партийным билетом, регулярно занималась шпионажем. В добывании важнейших сведений Петровской помогал ее сын Вильде-Валли, также проникший в ряды большевистской партии и сумевший устроиться на ответственной работе в политотделе VII армии. Дюксу и его помощникам удалось завербовать в число своих агентов помимо уже упоминавшегося Люндеквиста и других военных работников штаба VII армии, Балтийского флота и учреждений Петроградского укрепленного района. Среди них были начальник воздушной обороны Петрограда Лишин, инспектор артиллерии Петроградского округа Лебедев, некоторые командиры авиачастей, начальник радиостанции, начальники отделов штаба Балтфлота и другие. Некоторые из них, как, например, Лихтерман, ведавший автотранспортом на территории VII армии, также пролезли в ряды партии и свою шпионскую работу прикрывали партийным билетом.