О Мартине Бубере - [7]
17
Все, что Бубер написал до переезда в Страну Израиля, он написал по-немецки, и с немецкого языка его книги были переведены на все прочие языки. Кроме Эйнштейна, нет другого такого известного в мире великого еврея, как Бубер. Уж сколько раз доводилось мне слышать, как знаменитые иноверцы превозносили Бубера и говорили о нем с беспредельным восхищением. Благодаря Буберу, иные из них поняли, какой негасимый свет несет народ Израиля, а другие – что им следует по крупицам вычищать из собственной души антисемитизм, впитанный с молоком матери. Говоря о Бубере, как не вспомнить слова пророка (Йермияѓу, 49:14): «Посол, к народам посланный».
18
Ради Мартина Бубера, изложившего по-немецки истории Бешта, я закончу свою статью одним из рассказов о Беште.
Зять Бешта был из немецких земель. Как-то раз он захотел съездить в страну Ашкеназ, то есть Германию, распластаться на могилах предков. Бешт ему сказал: Возьми с собой шофар. Взял он с собой шофар, но очень тому дивился, поскольку дело было в конце месяца нисана, Ашкеназ же не столь далекая страна, и до Новолетия оставалось более пяти месяцев. Отправился он в путь, и прибыл на место, и распластался на родных могилах. Возвращаясь, сбился с пути, и когда пришло время Новолетия, оказался в пустынном месте, вдали от городов и селений. Огорчился он, что не дано ему помолиться в общине, и возрадовался, что может исполнить заповедь о шофаре. По прошествии времени вернулся к тестю своему, Бешту. Сказал ему Бешт: То место пустовало с шести дней Творения и не удостоилось слышать звук шофара. Если б ты туда не забрел и не протрубил бы там в шофар, уже теперь исчезло бы то место с лица земли.
Рассказ этот – притча, и говорит он по существу обсуждаемого нами предмета.
Газета «Га-арец», 7.02.1958.
История об одном деянии, или хасидская байка
К 85-летию Бубера
Много важных книг написано Мартином Бубером – о Писании, философии и прочих премудростях, но более всего – о хасидах и хасидизме. Славой и признанием овеяны хасидские истории, вышедшие из-под его пера, и обрели известность на многих языках. Расскажу-ка я историю о Бубере и хасидизме.
В годы великой войны я проживал в Лейпциге. Кое-что из того, что я тогда пережил, описано в моей повести «Вот пока и все» ("Ad Hena"). Жил я среди братьев наших, выходцев из Галиции, Польши и Литвы, в их синагогах молился и с ними общался, а особенно с раввином рабби Довидом Фельдманом, благословенной памяти праведником, который в те дни был председателем раввинского суда в общине богомольных. И каждый день, до полудня, прежде чем идти разбирать всевозможные тяжбы, число которых умножилось вследствие войны, сидел рабби Довид со мною над листом Талмуда.
Однажды пришел я к нему и не застал хозяина. Где ж он? Пошел к доктору Гольдману. Четыре раввина управляли тогда в Лейпциге, доктор Феликс Гольдман и доктор Карлебах возглавляли городские общины, а раввин рабби Довид Фельдман был раввином общины богобоязненных, и еще один раввин был там, поскольку галицийские богатеи искали для себя особого почета и устроили себе отдельную синагогу, и назвали ее Гинденбургской[35], и взяли себе раввина в дополнение к прочим раввинам, чтобы наставлял их в Торе и заповедях и во всем, что им надобно, кроме связей с властями, каковые связи уже находились в руках местных зажиточных домовладельцев.
Покойный доктор Феликс Гольдман не был знатоком Торы. И сионистом тоже не был. Но его любовь к евреям была столь сильна, что следовало бы позавидовать ей всем праведникам того поколения. (Его вспоминает рав доктор И.Д. Вильгельм из Стокгольма в книге, посвященной юбилею Зигфрида Мозеса).
Пока я дожидался хозяина, пришла женщина с тремя дочерьми, а с ними – хасид, которого я уже неоднократно встречал на трапезах, что устраиваются на исходе субботы, и за прочими дружескими застольями. Поначалу он был хасидом ребе из Шинова, а когда тот цадик умер, перешел к ребе из Беложева. При каждой нашей встрече он рассказывал мне что-нибудь из хасидской жизни. Но в тот день он сидел молча, теребил свою бороду, прикусывал ее зубами и молчал. Что приключилось с ним? А приговорили его к выселению, его, и жену, и трех дочек, и не было им, куда идти.
Здесь не место вспоминать беды и невзгоды наших братьев, которых из-за войны согнали с насиженных мест, где живали еще их отцы и деды, и деды их отцов, и вынудили скитаться, не имея крова над головой, а когда находили место для ночлега, являлась полиция и изгоняла их снова. Так и та семья. Свой дом в Западной Галиции они бросили, спасаясь от фронта, и долго шли вдоль дорог, пока не очутились в Вене, а потом в Венгрии, а потом еще в ряде мест и добрались наконец до Лейпцига, потому что надеялись на помощь проживавших в Лейпциге родичей, только родичи тем временем покинули Лейпциг и ушли из города. Я не знаю, чем кормился тот хасид и чем кормил своих домочадцев, но сложность была не в пропитании, а в том, чтобы не выбили у них из-под ног землю, на которой обрели они шаткий покой.
Раввин рабби Довид вернулся расстроенным и печальным. По всему видно было, что ходатайство ему не удалось. Доктор Гольдман всяко старался помочь и отвратить беду, но ничего сделать не смог. Не из антисемитизма и не из особой нелюбви к галичанам присудили ту семью к выселению, а из-за нехватки продовольствия в городе. Коли Лейпциг с трудом обеспечивает продовольствием своих постоянных жителей, было бы несправедливо вырвать у них изо рта кусок и отдать пришельцу. Оттого отцы города постановили ограничить право жительства и тех, кто поселился тут без разрешения, изгонять силами полиции. Таково положение дел, и изменить ничего нельзя.
Роман «Вчера-позавчера» (1945) стал последним большим произведением, опубликованным при жизни его автора — крупнейшего представителя новейшей еврейской литературы на иврите, лауреата Нобелевской премии Шмуэля-Йосефа Агнона (1888-1970). Действие романа происходит в Палестине в дни второй алии. В центре повествования один из первопоселенцев на земле Израиля, который решает возвратиться в среду религиозных евреев, знакомую ему с детства. Сложные ситуации и переплетающиеся мотивы романа, затронутые в нем моральные проблемы, цельность и внутренний ритм повествования делают «Вчера-позавчера» вершиной еврейской литературы.
Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся. Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю.
Сборник переводов «Израильская литература в калейдоскопе» составлен Раей Черной в ее собственном переводе. Сборник дает возможность русскоязычному любителю чтения познакомиться, одним глазком заглянуть в сокровищницу израильской художественной литературы. В предлагаемом сборнике современная израильская литература представлена рассказами самых разных писателей, как широко известных, например, таких, как Шмуэль Йосеф (Шай) Агнон, лауреат Нобелевской премии в области литературы, так и начинающих, как например, Михаэль Марьяновский; мастера произведений малой формы, представляющего абсурдное направление в литературе, Этгара Керэта, и удивительно тонкого и пронзительного художника психологического и лирического письма, Савьон Либрехт.
Множественные миры и необъятные времена, в которых таятся неизбывные страдания и неиссякаемая радость, — это пространство и время его новелл и романов. Единым целым предстают перед читателем история и современность, мгновение и вечность, земное и небесное. Агнон соединяет несоединимое — ортодоксальное еврейство и Европу, Берлин с Бучачем и Иерусалимом, средневековую экзегетику с модернистской новеллой, но описываемый им мир лишен внутренней гармонии. Но хотя человеческое одиночество бесконечно, жива и надежда на грядущее восстановление целостности разбитого мира.
«До сих пор» (1952) – последний роман самого крупного еврейского прозаика XX века, писавшего на иврите, нобелевского лауреата Шмуэля-Йосефа Агнона (1888 – 1970). Буря Первой мировой войны застигла героя романа, в котором угадываются черты автора, в дешевом берлинском пансионе. Стремление помочь вдове старого друга заставляет его пуститься в путь. Он едет в Лейпциг, потом в маленький город Гримму, возвращается в Берлин, где мыкается в поисках пристанища, размышляя о встреченных людях, ужасах войны, переплетении человеческих судеб и собственном загадочном предназначении в этом мире.
Одна из самых замечательных повестей Агнона, написанная им в зрелые годы (в 1948 г.), обычно считается «закодированной», «зашифрованной» и трудной для понимания. Эта повесть показывает нашему читателю другое лицо Агнона, как замечал критик (Г. Вайс): «Есть два Агнона: Агнон романа „Сретенье невесты“, повестей „Во цвете лет“ и „В сердцевине морей“, а есть совсем другой Агнон: Агнон повести „Эдо и эйнам“».
Автобиографический рассказ о трудной судьбе советского солдата, попавшего в немецкий плен и затем в армию Власова.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.