О, Мари! - [82]

– Твои подозрения абсолютно необоснованны. Чуть позже я все объясню. Скажи, пожалуйста, что здесь делает этот аферист и фарцовщик? Кто его пригласил?

– По-видимому, Варужан. Я даже не знала, что Генрих будет здесь.

– Неужели они с Варужаном настолько близки, чтобы притащить этого низкопробного типа на твое торжество, на всеобщее обозрение? Не ожидал.

– Честно, я тоже удивлена. Не обращай внимания. Потом я спрошу Варужана, почему этот Бифштекс в такой день оказался у нас дома.

– А он к тебе подходил?

– Да, поздравил с получением диплома. И все, ничего больше.

– Надо сказать родителям, что я не хочу больше видеть его у вас. Тем не менее интересно знать, что связывает с ним Варужана, уважаемого человека. Совместная работа с его мамой? Маловероятно, она же незаметная фигура в институте, всего-навсего лаборантка. Таких там сотни, а Варужан – руководитель большого подразделения, доктор наук. Что-то тут не так…

Сели за стол. Молодежи места в саду не хватило, что никого особенно не огорчило – для них специально накрыли на кухне. Мари, окруженная всеобщим вниманием, была очень взволнована и возбуждена. Я сидел рядом в своем темном костюме и белой сорочке. Люди произносили тосты, поздравляли Мари и ее родителей с окончанием университета, желали счастья, как-то многозначительно – или мне так казалось – поглядывая на меня. Мы молча сидели, время от времени говоря какие-то благодарственные слова. Мне казалось, что мы с Мари смотримся, как жених и невеста, и все сидящие думают так же. Я стеснялся смотреть в сторону матери – благо, она была увлечена разговором с Аидой и мадам Сильвией или делала вид, что все происходящее абсолютно естественно, без какого-либо подтекста.

Как обычно бывает при большом скоплении народа, для бочки меда нашлась своя ложка дегтя. Выступивший Варужан, как всегда, критиковал все и вся: солнце и луну, ветер и непогоду. Он сомневался, пригодится ли полученный диплом Мари – не будет же она, талантливая девушка, работать по профессии, переводчицей или преподавателем за смешные деньги. А работа на телевидении хоть и почетна, но материальная сторона опять-таки оставляла желать лучшего… К слову, официальное распределение на работу Мари не получила – считалось, что она и так уже трудоустроена.

Вышли мы от Мари довольно поздно. Приехал брат на машине какого-то своего друга и отвез нас домой. Я сообщил маме, что у меня важная встреча и что через час я буду дома, и на другой машине помчался к архитектору Мартыну. По дороге представлял, как красивая дурочка Иветта сидит в одиночестве в полутемной комнате и ждет, когда я принесу ей ее побрякушки. Разумеется, можно было все сделать и завтра, – но раз она так волнуется и переживает, пусть успокоится и счастливо уснет, нежно прижимая мешочек к пышной груди…

* * *

Время было уже позднее, начало двенадцатого. Неудобно было тревожить людей, собирающихся ложиться спать или даже уже спящих. Какой же дурак архитектор, этот спокойный вежливый парень! Он думает, что играет в какую-то любовную игру, и даже не представляет, что это чистый криминал, ведь если отчаявшаяся Иветта обратится в милицию, ему придется очень и очень туго. Сам-то он не откажется от того, что сделал, преступление очевидно – вот и загремит на нары.

Дверь открыла молодая простенькая девушка с внешностью студентки педагогического училища.

– Мартын дома? Простите, что беспокою вас в такой поздний час, у меня к нему срочное дело.

Она пошла звать брата, и через полуоткрытую дверь я услышал их разговор:

– Мартын, тебя спрашивает какой-то молодой человек. Высокий, хорошо одетый, как будто только что с концерта.

Появился Мартын. Я вошел в маленькую, тускло освещенную прихожую и закрыл за собой дверь.

– Привет, извини, что так поздно.

– Здравствуй, Давид. Догадываюсь, зачем ты пришел. Эта нечестная идиотка попросила забрать ее вещи?

– Ты догадливый.

– Я сам отдам ей то, что взял, а заодно скажу, что о ней думаю.

– Когда?

– В ближайшее время.

– Сейчас. Понимаешь, если она пожалуется в милицию, тебя арестуют. То, что ты сделал, по уголовному кодексу называется грабеж. Не больше и не меньше. Серьезная статья.

– Мартын, может, пригласишь своего друга в гостиную, чаю попьете? – позвала сестра из комнаты.

– Пусть меня посадят, и пусть еще один грех будет на ее совести, – понизил голос Мартын. – Если, конечно, у нее есть совесть.

– Мартын, я юрист, а не священник, отпускающий грехи. О совести мы поговорим в другое время и в другом месте. Принеси шкатулку, а подарки свои можешь оставить себе. Хотя по закону они тоже принадлежат Иветте.

– Пойдем выпьем чаю, мы же уважаем друг друга. Дай мне все объяснить.

Ну вот, подумал я, мама будет беспокоиться, Мари точно позвонит, догадается, что я поехал по делам Иветты или к ней, начнутся упреки, ненужные объяснения…

– Извини, Мартын, меня ждут.

– Кто? Иветта?

– Иветта тоже, но уже завтра.

– У тебя с ней что-то есть?

– Она моя подруга, мы пять лет учились в одном корпусе и, наконец, она в беде. Иветта живет в нашем городе одна и обратилась ко мне за помощью. Чисто по-человечески я не могу ей отказать. Если у тебя есть какие-то подозрения, то они глупы. Ты же знаешь, что у меня есть любимая девушка.