О маленьких волшебниках и Петькиных друзьях - [13]

Петьке сейчас захотелось вскочить, догнать самого себя и дать хорошего тумака. Но ведь прожитый день уже ничем нельзя изменить. Он таким останется навсегда.

«Больше никогда ничего не брошу на тротуар», — убеждённо решил Петька и тут же услышал, как в ответ на его мысли негромко и весело рассмеялся знакомый девчачий голосок.

Но вот вчерашний Петька вышел на балкон. Правое плечо ниже левого, потому что в руке ведро с водой. Еле-еле поднял, плюх в один ящик. Руке легче стало. Плюх — во второй. Плюх, плюх — в третий, четвёртый. Ведро пустое. И, довольный, скрылся в комнате.

Петька даже загордился собой, пускай зелёные человечки посмотрят, до чего он быстрый, ловкий и умелый.

Но вдруг он увидел, как вода, переполнившая ящики, вместе с землёй поплыла по отремонтированной розовой стене и полилась на тротуар. Дом «заплакал» грязными, мутными слёзами.

Чтобы не видеть всего этого, Петька открыл глаза.

Вчерашний день сразу кончился. Присмотрись и Разглядика стояли на камнях и внимательно глядели на него. Петька виновато опустил голову и по привычке хотел было сказать «я больше не буду», но Присмотрись успел опередить его;

— Смотри, Петя, дальше. Ведь и это ещё не самое главное.

Петька притих и покорно закрыл глаза.

Он сейчас же увидел бабушку. Свою бабушку, мамину маму, ту самую, которую знают и уважают все ребята.

Петьку сразу насторожило бабушкино лицо. Оно было какое-то… странное. То ли растерянное, то ли расстроенное, сразу и не поймёшь. Вчера он этого не заметил. Бабушка прошла мимо своего подъезда и остановилась около ребят. Он сам в это время уже стоял вместе со всеми.

Тут с улицы появилась Ксюшка. Она, видно, шла из магазина, потому что держала авоську с хлебом. Буханка целая и один батон, у которого угол обгрызан. Ксюша тоже остановилась, но поодаль.

— Вы не знаете, кто это сделал? — громко спросила бабушка.

Бабушка умеет так говорить, тихо-тихо, а слышат буквально все, потому что другие разговоры в это время обычно смолкают.

Бабушка задала свой вопрос и показала на клумбу в стороне от забора.

Клумба была разорена.

У жёлтого георгина половина куста беспомощно висела, касаясь макушкой земли. А на соседнем кусте торчали к небу пустые, ободранные палки стеблей. И даже неизвестно, какие были на нём цветы. Настурции и анютины глазки жестоко втоптаны в почву, смешанную с белыми ресничками маргариток.

— Так кто же всё-таки это сделал? — ещё тише повторила бабушка.

Ребята переглянулись. А Ксюшка и Олег почему-то, не отрываясь, смотрели друг на друга.

Тут все услышали, как монотонно и занудливо над кем-то ноет комар.

Как-то в Петькином классе на перемене пропала трёхцветная шариковая ручка, которую учитель оставил на столе. Тогда тоже казалось, что тишина не кончится никогда в жизни. Каждый чувствовал, что могут подумать и на него, и от этой мысли вдруг начинал краснеть. А краска, казалось, уличала в нечестности и от этого разгоралась всё больше и больше. То страшное ощущение запомнилось навсегда.

Так и сейчас ребята стояли у клумбы, молчали и чувствовали, как между ними вырастало недоверие друг к другу. Казалось, ещё немножко и молчание обрушится громом. Но тут Мишка задумчиво произнёс:

— Из нас никто не мог. Это кто-нибудь чужой.

— Безобразие, — подхватил Олег, — мы копали, сажали, а кто-то взял и надругался.

Стало немного легче: прервалось молчание, появилась надежда, что Олег во всём разберётся и кончится эта неприятная подозрительность. Олег всегда приходит на помощь в трудную минуту.

А бабушка, будто между прочим, сказала:

— Ну положим, ты сам не копал и не сажал.

Голубые Олеговы глаза стали просто синими. Он улыбнулся своей артистической улыбкой и спокойно ответил:

— Вы же знаете, Зоя Иванна, что я в то время был очень занят.

— Ах, прости, прости, — спохватилась бабушка, — я ведь и забыла, что именно тогда ты работал над своим стихотворением, которое потом было напечатано.

— Встретился бы мне сейчас этот подлец… — снова начал Олег и не докончил фразу. — Сидит, небось, на базаре и наши цветы за трёшку продаёт…

— А может, это всё-таки кто-то из нас? — неожиданно прозвучал голос Ксюшки.

Ребята возмущённо загалдели. А бабушка, прищурившись, оглядела их и громко сказала:

— Сейчас мне некогда: завтра экзамен, ещё целую тему повторять. А как сдам, устроим собрание и попытаемся найти виновника.

Она подняла свою сумку, до отказа набитую книгами, и ушла в дом.

Ребята стоят и какую-то неловкость чувствуют, с ноги на ногу переминаются, словами перекидываются, вроде бы не знают, куда им девать себя. Будто все их дела сразу кончились.

— А этот георгин я посадил, — задумчиво сказал Мишка, указывая на ободранный куст. — Самый красивый был.

— А я тозе садил малгалитки, — картаво пролепетал маленький мальчонка в полосатых трусах. — И поливал. У меня лейка есть с дылочками, как в душе.

— Интересно, кто же тут всё-таки нахозяйничал? — не унимался Мишка.

— Разберёмся, — ответил Олег и направился в дом.

— Я знаю, кто нахозяйничал!

Все повернулись к Ксюшке. А она стоит поодаль в своем красном платье, в авоське хлеб держит.

— Кто же? — спрашивает у неё Олег громким голосом.

— Это ты сам сделал, — так же громко говорит девчонка, и от движения губ на лице у неё шевелятся коричневые веснушки.