О любви - [15]

Зинаида завербовалась на Космодром в официантки военторговской столовой. Очень скоро заведующая столовой, прикинув на глазок Зинкины прелести, перевела её в спецзал, где кормились члены Госкомиссий. Обрядив её в коротенькую юбку и глубоко декольтированную безрукавную блузку, завстоловой полагала, что способствует поднятию творческой энергии государственных комиссаров для ещё лучшего решения задач укрепления боеспособности ракетных войск и советской космонавтики. Комиссары же, в основном люди не молодые, более заглядывали ей под юбку и меж рвущихся на волю высоких грудей, не отваживаясь на более решительные действия. Те немногие эпизоды, случавшиеся в приличных номерах гостиницы на "десятке", куда её иногда приглашали, лишний раз убеждали, что контингент комиссаров, истощенный нервным перенапряжением своей мысли, совершенно ей не подходит. Вот тогда-то в кафе и закадрил её прапор Харченко. Мужик он, правда, был женатый, имел двоих детей, но это для Зинаиды не имело никакого значения. Из рассказов товарок и из фильмов, которые нынче крутили на видиках, Зинаида представляла, как э т о должно быть. И потому настойчиво искала свой шанс. Я вовсе не осуждаю её за это, как это делают некоторые человеки, обремененные разными условностями. В конце концов, всякая тварь живет на свете, чтобы испытать восторг жизни. Надеюсь, и меня со временем не минет чаша сия, как любит выражаться Варфоломеев Иоанн Денисович.

Так вот, прапор Харченко тоже оказался, по выражению Зинаиды, дубль-пусто. Мало того, что у него инструмент был никудышный, так он ещё быстро кончал, тут же засыпал, да ещё и водку жрал не в меру. Конечно, это было её личное мнение. Например, своей собственной жене он вполне подходил. Во всех отношениях. Тем не менее, Зинаида никогда не отказывалась от приглашений Харченко съездить в хозяйство особого назначения для очередного расслабления и укрепления здоровья.

Следующую субботу Зинаида ждала с нетерпением школьницы, которую обещали повести в цирк, и, как только представился момент, она юркнула в хлев, чтобы поближе познакомиться с Миттераном. Ничего не подозревавшая Маргарет удивленно таращилась на нее, забыв про свой овес. Лукавый Миттеран, посмотрев многозначительно на гостью, фыркнул и стал вываливать свой шланг, давая понять, что он вполне к ней расположен. Зинаида, не отрываясь, глядела на это чудо. Кровь прилила к её щекам, зрачки глаз расширились, руки подрагивали и в её миленькой головке роились совершенно потрясающие сексуальные фантазии. Она медленно расстегнула блузку и, не отрывая завороженного взгляда от жеребца, приблизилась к нему. Миттеран повернул морду к ней и ткнулся своими мягкими губами между двух холмов, отчего, выпрыгнув из последней оболочки, они насторожились яркокрасными сосками. Конечно, не такими, как у Принцесс, но достаточно крупными. Так что мне захотелось их пососать. Но сделал это Миттеран. Зинаида охнула и нежно погладила коня по щеке. Он благодарно кивнул и разрешил ей дотронуться до своего грандиозного инструмента, который на глазах набухал, приобретая свои изящные формы. Зинаиду особо заинтересовал самый конец, заканчивавшийся черной, как у пожилого белого гриба, шляпкой. Ее руки нежно, едва касаясь, ощупывали конскую плоть, пока не добрались до черного мешка с яйцами величиной с её кулак. Конь напрягся, задрожал и выплеснул ей на грудь белую густую пахучую струю. Она опрокинулась на спину и стала рвать на себе остатки одежды, содрогаясь всем телом. Рука, увлажненная конской спермой, опустилась между ног и погрузилась вовнутрь...

Отлежавшись и придя в себя, Зинаида поняла, что задуманный ею эксперимент непременно должен удаться. Не сегодня... Но на следующей неделе обязательно.

Потрясенная Маргарет молча смотрела на свою соперницу.

Я так внимательно наблюдал за этим праздником жизни, что даже забыл дожевать мой любимый хлопковый жмых.

Чтобы не отвлекаться в дальнейшем к истории недолгой взаимной любви Миттерана и крутобедрой Зинаиды, я доскажу во всех подробностях о том, что произошло на следующей неделе. Все повторилось точь-в-точь, как в предыдущий раз до того момента, когда Зинаида подошла к жеребцу. Она предварительно разделась донага, дала себя облобызать Миттерану и, возбудив его как и давеча, нагнулась у него под брюхом, чуть разведя ноги. Я увидел, как она раскрылась, наполненная влагой, и высунула в предвкушении язычок. Осторожно, придерживая рукой Миттерана-младшего, она стала вводить его в себя... Едва Миттеран на ладонь вошел в нее, Зинаида судорожно затрепыхалась и с криком, изгибаясь все телом, рухнула на землю... Возмущенная Маргарет все норовила её лягнуть, но Миттеран укусил её за шею и отогнал прочь.

Так Зинаида приходила ещё и еще, с каждым разом совершенствуя свои эксперименты. Жеребец уже почти наполовину входил в нее, прежде чем Зинаида валилась в беспамятстве с криком восторга.

"Идиот, ты же её покалечишь, тебя сведут на бойню и сделают колбасу", - шипела Маргарет. - "Ни в коем случае, - возражал Миттеран, - я думал сначала, что она действительно может лопнуть или ещё чего, но потом вспомнил - кто же произвел на свет кентавров, как не человеческая самка. И потом, человеки зафиксировали такие случаи ещё в древности. И не только с жеребцами, но и с ослами. И ничего в этом предосудительного нет. Ты же вот даешь Аслану, и я тебя не осуждаю". - "Это другое дело. Аслан молодой и здоровый самец, а самок здесь нет. Что ему прикажешь делать? Государственная служба - не наказание. Лишение возможности организма нормально функционировать - есть пытка - голодом ли, жаждой, воздержанием. Это - преступление. Против Природы. Вот я по доброте своей и даю ему. Мне-то лично никакого проку. Это у тебя с этой шлюхой обоюдное наслаждение, а я...", - и она фыркнула. - "Ладно, ладно, - пожалел её Миттеран, - я тебя покрою на той неделе. Обещаю".