О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927 - [23]
Шуба моя вышла очень и очень интересной, но в спине есть недостаток, и я не [нрзб]. И потом она страшно широка мне. Но красива.
Оличка прислала мне розовое платье, но оно какое-то неоконченное и мне не нравится. Белое совсем не готово. Вчера прачка принесла белье, я разбирала твое и положила все на место к тебе. Шкафы заперты, в комнате пусто и неуютно, и я не хожу туда. Вчера была на елке у мамы. Мама сильно простужена. Зажигали елку, пили жженку. Мне было очень тоскливо. Были наши и Ольга с мужем. Сегодня хотела уехать с т. Лёлей[213] к Троице от тоски, но ей занездоровилось и мы только махнули сегодня на лихаче за город, надышались, нагулялись и вернулись. Вечером были Бартельсы[214], играли в тётки, было тоскливо, хотя д. Саша и «теща» потешали нас. Мама мне подарила 6 прелестных батистовых сорочек. Я все думала о Ялте. Боже, как тоскливо! Куда деться?! Надо идти на люди, а мне никого не хочется видеть. Хожу потерянная и ничего не хочу. Ну, уже поздно, иду спать. Целую тебя крепко и жду письма. Твоя Ольга.
А с праздником и не поздравила. Поздравляю и целую крепко. Ты меня любишь?
>Год по премьере спектакля «В мечтах».
23. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
26 декабря [1901 г. Москва – Ялта]
Милая Маша. Сейчас получила твое письмо и реву как дура от растерянности, от чувства одиночества. Я не могу ни рассуждать, ни думать, знаю одно – что я должна быть около Антона, а что будет дальше – не знаю.
Значит, мое предчувствие не обмануло меня – он был болен сильнее, чем мы думали. Это ужасно, ужасно. Я не знаю, что мне делать. Сегодня же буду просить об отпуске, а если не дадут, я способна бросить все и удрать. Ничего не знаю. Мне безумно тяжело на душе. Сижу целый день дома – одна. Не по силам себе я жизнь устраиваю. Надо что-то сделать, на что-то решиться. Запутлявила я и свою и чужие жизни… Как-то я с этим справлюсь!
Я знаю, что мне надо забыть о своей личной жизни, совсем забыть. Это и будет, но это так трудно сразу.
Как-то мне Бог поможет. Мне, Маша, страшно тяжело на душе.
Все-таки попроси Альтшуллера написать мне, а то я сама напишу. Все это время хочется ему написать. Да, вероятно, так и сделаю.
Сейчас прерывала письмо и ходила, ходила как зверь в клетке и все думала, думала. Скоро надо идти в театр. Когда я свободна, я не знаю, что с собой делать.
Живи, отдыхай, выходи Антона. Мне на свет глядеть не хочется.
От Антона получила какую-то записку, даже не письмо[215]. Он меня забыл? Разлюбил? Напиши мне. Я все реву и реву.
Твоя Ольга
>Год по сопоставлению с предыдущим письмом.
1902
1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
2-ое янв. [1902 г. Москва – Ялта]
Ты сердишься, что я не пишу тебе, милая Маша? Не сердись, умоляю тебя. Время бежит отчаянно, я нигде буквально не была. И не тянет, и платья нет, и в театре много занята. На душе гадко. На людях болтаю, трещу и оживляюсь, но все это по привычке, поверхностно. А на душе сосет. Счастлива, когда добираюсь до постели, хотя к спальне не привыкаю.
Праздников не чувствую. Навещала только больную Мунт[216] и проехалась к Хотяинцевой, и больше ни-ни. А всюду надо. Все, кто не вникает, считают меня за свинью. По ночам пишу[217], ложусь поздно. Лева[218] сегодня уехал. Он жил у меня, спал в кабинете, но я очень мало его видела. Вчера после спектакля[219] затащила к себе Савицкую и утешала ее. В пьесе Горького ей не дали роль учительницы[220], как говорили раньше, а дали дублировать мою роль – веселой вдовушки. Она оскорбилась, т. е. не дублерством, а жанром роли. И я с ней согласна. Уверила ее, что учительницу ей скверно играть, т. к. это опять нытик, а ей надо характерную, но, конечно, не такую жизнерадостную, как Елена. Сегодня я ей устроила tete-â-tete с Конст. Серг. Объяснялись. Кумир уехал в Ниццу[221]. Пьеса успеха не имела, и во многом виноваты актеры[222]. Приедешь – поговорим. Меня везде хвалят[223]. Меня как-то мало трогает. Кумира мне жаль, очень жаль. У него скверный вид; и загрызли его уж очень. Я ему многое выложила по поводу игры в его пьесе.
Новый год встречала у наших. Обручили Володю с Элей, рассылают глупые карточки, и они злятся. Была в сборе новая «булочная» родня[224], пили шампанское, гвалту было много. Николаша сочинил премилые стихи. Мне было грустно, я глотала слезы. Отчаянно грустно. Поругалась зря с Левой. Мама больна, сидит дома и скучает. После мамы я поехала еще к Павловой[225], там подурили, и в 5-м часу я вернулась. Играла 5 дней подряд и предстоит еще больше. Дни все уже заняты пьесой Горького. Надумываю сделать из себя ужасно милую мещанку – не знаю, удастся ли! Ты меня должна будешь одеть. Вообще я тебя жду. А ты, конечно, без меня не скучаешь, а отдыхаешь? Вытравила меня из сердца? Да?
Дай знать о дне приезда[226]. Всего не напишешь, а приедешь – расскажу.
Уже поздно, а я вчера легла в 5-м часу, устала очень.
Целую тебя крепко, моя Машечка, приезжай скорее.
Спасибо за телеграмму. Как я запуталась в жизни!!
Твоя Оля.
С Новым Годом! А я и забыла, дикие для меня были праздники!
>Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.77.16. Год по упоминанию подготовки к постановке «Мещан».
Участники этого более чем полувекового диалога занимают видное место в культурном ландшафте страны. Ольга Леонардовна Книппер-Чехова (1868–1959) – одна из основательниц прославленного Художественного театра, выдающаяся актриса, воплотитель лучших его традиций. Мария Павловна Чехова (1863–1957) – собиратель и хранитель архивного наследия своего великого брата, создатель Дома-музея в Ялте, сумевшая сделать его центром культурной жизни Крыма и ставшая при жизни его легендарной фигурой. В их переписке отражаются и исторические события, и каждодневный культурный и бытовой обиход, меняющийся вместе с эпохой.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».