О! Как ты дерзок, Автандил! - [54]

Димичелу не раз приходилось проходить порог в паре с Минигулом. Но они проходили его на резиновом плоту, специальной лодке, бортовые баллоны которой и надувное дно были покрыты крепчайшей тканью, наверняка крепче брезента. Они проходили его вдвоем, то есть в два весла, что придавало их плоту известную скорость и маневренность – один был загребным, другой отбивался от вала. А теперь в его распоряжении была лодка, так называемая американка, сшитая из довольно тонкой резины, и предназначалась она, скорее, для рыбалки на тихом озере, заросшем кувшинками, нежели для прохода среди острых камней бурной реки.

Из оставшегося куска брезентового тента – часть ушла на погребальное ложе Катрин – он соорудил в лодке некое подобие постели, в изголовье поставив рюкзак с простым набором продуктов: хлеб, соль, чай, банка тушенки и несколько плиток шоколада. Он также положил в рюкзак котелок, пару металлических кружек, топор с коротким топорищем и скрученный в связку фал крепкой веревки. Той самой, с помощью которой он поднимал тело Катрин на вершину сопки.

В подготовке для прохода по реке, и особенно прохождения порогов, нет мелочей, и он делал все тщательно. Настолько тщательно, насколько он мог сейчас делать. Ни о чем постороннем, что могло бы отвлечь его от подготовки, он не думал. Только какой-то молоточек стучал и стучал в его правом виске.

Собирая необходимые вещи и продукты, он вновь и вновь наталкивался на вещи Катрин. Ее рюкзак, ее куртка, ее сумочка с косметикой, дамские часики, прицепленные за ветку тальника – она оставила их, чтобы ничто не мешало ей забрасывать спиннинг.

Он не стал снимать палатки и прибираться в лагере, он даже не притушил костер, который разгорелся, и пылал хорошо и весело, потому что утро наконец наступило, и то, что ночью давило, прижимало все живое к земле, к утру рассеялось, а солнце зажгло над ребристым горным горизонтом розовую полоску.

Димичел нашел в ящике с оборудованием два надувных спасательных жилета. Их применяют все сплавщики. Один он надул и надел на Ивана, закрепив специальными ремнями-липучками. Второй надул тоже, но надевать не стал, а просто бросил его в изголовье лежанки, которую соорудил для сына. Жилет мешает и сковывает движения при гребле. А грести мне предстоит сильно, подумал Димичел.

На руках он перенес Ивана в лодку и уложил его, прикрыв спальным мешком. Он все-таки надеялся на то, что им удастся преодолеть порог и потом, уже по чистой воде, доплыть до своего дома.

Перед тем как оттолкнуться веслом от берега, он еще раз проверил повязку на глазу и забинтовал ее туже. Рану почти не саднило, но маленькие молоточки продолжали стучать в виске.

Ему удалось сразу поймать струю, то есть направить лодку так, чтобы она легла курсом по основному течению. Сначала все пошло так, как он задумал.

Но перед самым сливом – пологим, но достаточно скоростным спуском реки под торчащие пиками скалы – он почувствовал сильный удар в дно лодки. Они наткнулась на подводный камень-валун. Лодку развернуло. Он не смог удержать ее носом на струе. А потом лодку бросило на самый острый в гряде камень.

Когда Димичел вынырнул, он понял, что повязку смыло с его головы – белая и длинная лента бинта струилось по воде. И еще он все-таки успел заметить, что Ивана, в таком же оранжевом, как хвост тайменя, спасжилете прибивает к берегу. Конечно, он пожалел, что не застегнул липучками на себе второй спасжилет. Его уносило вниз по течению. Он увидел перед собой лицо Катрин и обрадовался: «Скоро, любимая, мы встретимся!» И совсем последнее, что увидел Димичел, был оранжевый хвост огромного тайменя, всплывшего на границе между порогом и сливом.

Когда Иван выполз на берег – песчаный пляж косы, расположенной сразу за порогом, наверное, ее намыло прошедшим паводком, он услышал шум работающих винтов.

Вертолет Минигула шел с юга.

18

Тайм плыл легко и свободно.

Ему удалось достаточно быстро освободиться от той, первой блесны с куском обрезанной лески, застрявшей в челюсти. Ее оторвало вместе с ороговевшей жаберной крышкой, которая досталась ему в наследство и как память о встрече с человеком. Никакого значения для рыбы она уже не имела и боли ему не причинила.

Тайм плыл легко и свободно, проходя вдоль каменных полок, галечных кос и песчаных пляжей. Тайм по-прежнему ничего не боялся, потому что он остался хозяином реки. Подросток, которого прибивало к берегу в оранжевом жилете, теперь никогда не вернется в Большой каньон. Ему теперь здесь нечего делать. Второй – взрослый человек разбился на камнях Большого каньона. Его тело река унесла вниз по течению, и, может быть, люди еще найдут его, чтобы закопать в землю на высокой сопке. Как они это делали уже не раз с теми, кто погибал в пороге Большого каньона. Тайм поднимался по реке все выше и выше, проходя перекаты и огибая длинные и спокойные плесы. Он шел к местам нерестилища. И он возвращался туда лишь потому, что его Тайма ушла на Таймери, и пока она еще не вернулась. Быть в другом месте она просто не могла. Нарушить закон Таймери еще никому не удавалось.

19

Иван услышал шум работающих винтов. Вертолет Минигула шел с юга.