О, Иерусалим! - [16]

— Вот что, мой молодой друг, — сказал ему Бен-Гурион, когда Авриэль вошёл в кабинет «шефа». — Война разразится очень скоро. Арабы готовятся к ней вовсю. Рано или поздно в Палестину вторгнутся пять арабских армий. После голосования в ООН здесь, в Палестине, со дня на день может вспыхнуть арабский бунт. То, что случилось в 1936 году, покажется нам детской игрой.

И Бен-Гурион поручил Авриэлю отправиться в Европу и использовать свой опыт руководства нелегальной иммиграцией для закупки оружия, — Мы меняем тактику, — продолжал Бен-Гурион. — Сейчас у нас нет времени на то, чтобы засунуть полдюжины винтовок в мотор трактора и ждать, пока этот трактор морем доставят в Хайфу.

Теперь мы должны работать быстро и решительно. В твоём распоряжении миллион долларов. Эти деньги положены на твой текущий счёт в «Юнион де Банк Сюисс» в Женеве. Вот список того, что нам нужно.

Бен-Гурион вытащил из кармана тщательно сложенный лист бумаги, на котором было всего лишь шесть строк, напечатанных на машинке. Авриэль прочёл список: десять тысяч винтовок, миллион патронов, тысяча ручных пулемётов, тысяча пятьсот станковых пулемётов. Когда Авриэль оторвал глаза от списка, Бен-Гурион взял с письменного стола ещё один лист бумаги.

Это было письмо.

— В Париже живёт еврей — бизнесмен по имени Клингер; он обещает помочь нам достать это, — сказал Бен-Гурион. — Тебе нужно немедленно лететь в Париж.

Затем, встав, Бен-Гурион вышел из-за стола и положил на плечо Авриэлю свою тяжёлую руку.

— Эҳуд, — сказал он, — ты должен добыть эти десять тысяч винтовок.

Примерно в то же самое время, когда самолёт с капитаном Керином и Эҳудом Авриэлем подлетал к Парижу, в так называемый «Красный дом» в Тель-Авиве на улице Хаяркон, 44, вошли два человека. В этом доме размещалась тайная штаб-квартира Ҳаганы.

Один из этих людей был молодым блестящим археологом по имени Игаэль Ядин. Летом 1947 года Давид Бен-Гурион оторвал Ядина от изучения старинных надписей и предложил заняться разработкой военных операций, назначив его старшим офицером Ҳаганы.

Другого звали Михаэль Шахам; он был «рабочей лошадью» Ҳаганы. С одиннадцатилетнего возраста с оружием в руках он защищал родное поселение. Позднее Шахам создал первую подпольную мастерскую Ҳаганы по производству оружия, тогда ещё очень примитивную. Совмещая в себе таланты плотника, электрика, слесаря и выдающегося учёного-теоретика (получив в дальнейшем образование. Шахам стал научным сотрудником Института имени Вейцмана), он изобрёл в 1938 году необыкновенную взрывчатку, которая не боялась влаги.

Игаэля Ядина и Михаэля Шахама вызвал к себе Яаков Дори, начальник штаба Ҳаганы. У Ҳаганы уже была налажена система связи, и из «Красного дома» можно было связаться по радио с любым еврейским поселением в Палестине. Командиры округов каждый день докладывали в Тель-Авив о том, что происходит у них в районах, и вся эта информация заносилась в сводный штабной журнал.

В этот зимний день начальника штаба больше всего, как ни странно, беспокоили не волнения в Иерусалиме, а небольшой инцидент, который казался Яакову Дори зловещим предвестием начинавшейся открытой борьбы. Автобус с евреями, шедший из Натании в Иерусалим, обстреляли из засады. При этом погибли три женщины и двое мужчин. Яаков Дори показал запись в журнале и сообщил Шахаму, что поручает ему обеспечить безопасность движения еврейского транспорта.

— Война будет выиграна или проиграна на дорогах, — сказал Дори. — Наша жизнь зависит от транспорта. Вы должны держать дороги открытыми для нас.

Шахам и Ядин вышли из кабинета начальника штаба. В кабинете Ядина по стенам была развешана подробная карта Палестины на шестнадцати листах, составленная в 1945 году 512-й топографической ротой Британской армии. Вся карта была утыкана булавками с красными головками, обозначавшими еврейские города и поселения; и между всеми этими красными точками извивались нити, составлявшие гигантскую паутину дорог, за которые теперь нёс ответственность Михаэль Шахам.

Нередко дорога от одного еврейского поселения до другого проходила через территории, полностью контролируемые арабами, — и в таких местах любой поворот, любой кювет или придорожный куст, любой дом или холм, нависавший над шоссе, могли служить укрытием для арабской засады.

Но самой уязвимой была большая автострада длиной в 72 километра в центре страны, шедшая на юго-восток. От этой артерии, которая начиналась у побережья и постепенно поднималась на высоту 750 метров над уровнем моря, зависела жизнь ста тысяч мужчин, женщин и детей, составлявших наиболее крупную и значительную еврейскую общину в Палестине — общину Иерусалима.

В древности по этому пути двигались караваны, поднимались в Иерусалим иудеи-паломники, здесь проходила «виа марис» (дорога к морскому побережью) римских легионов; по ней брели пилигримы, скакали крестоносцы, сарацины, турки. На каждом придорожном камне лежал отпечаток бурной и кровавой истории этого края. Дорога начиналась в окрестностях Тель-Авива и Яффы и шла через Бейт-Дагон, названный так в честь бога-рыбы филистимлян. Десятью километрами дальше она проходила мимо самой большой в Палестине британской военой базы в Сарафанде