О, Иерусалим! - [100]

Для Глабба это решение было, как он выразился, «совершеннейшей катастрофой». Если Арабский легион останется без офицеров и боеприпасов, поражение неизбежно — занятые территории придётся оставить.

43. Мы проложим новую дорогу

Пожилой лысоватый мужчина, ворвавшийся в помещение кибуцного детского сада, где Шломо Шамир орудовал штаб своей 7-й бригады, был не израильтянином, а американским евреем. Дэвид Маркус, выпускник Уэст-Пойнта, участник высадки союзных войск в Нормандии, кавалер многих американских и британских орденов, появился в Хульде с целью осуществления одного из секретных планов, задуманных Бен-Гурионом ещё давно — во время подготовки к вооружённому конфликту, грозившему стране. Понимая, что для ведения современной войны требуется не только оружие, но и знающие, опытные люди, Бен-Гурион дал указание подыскать в Соединённых Штатах профессиональных военных высокого ранга, согласных приехать Палестину и войти в ядро генерального штаба Ҳаганы.

Одним из выдающихся военных, предложивших свои услуги молодому государству, был бригадный генерал Уолтер Беделл Смит, начальник европейского штаба американской армии во время Второй мировой войны. Но Министерство обороны США запретило американцам служить в армиях других стран, и генералу Смиту пришлось отказаться от своего намерения.

Однако полковник Маркус отважился нарушить запрет, ушёл с занимаемого им высокого поста в Пентагоне и приехал помогать своим братьям в Палестине.

Положение, в котором находился Иерусалим, требовало срочных и решительных действий, и в это майское утро Бен-Гурион дал Маркусу то же задание, что недавно Ядину: взять Латрун и открыть для движения Иерусалимскую дорогу. В кармане гимнастёрки Маркуса лежал приказ о назначении его командующим Иерусалимским фронтом: таким образом, в его подчинении оказывались все израильские вооружённые силы от Иерусалима до Латруна. Тем же приказом американскому полковнику был присвоен только что созданный чин алуфа: таким образом, он стал первым генералом еврейской армии со времён восстания Маккавеев. Маркус приехал в Хульду, чтобы вместе с Шамиром подготовить новую атаку на Латрун.

Маркус и Шамир решили придерживаться той же тактики, которая была разработана для операции «Бин-Нун», с одной лишь существенной разницей: на этот раз руководители операции собирались во что бы то ни стало со скрупулезнейшей точностью придерживаться намеченной диспозиции.

Начали они с захвата двух арабских деревень, находившихся на линии планируемой атаки: Бейт-Джиза и Бейт-Сусина. Офицеры тщательно изучили характер местности и, выслав ряд разведывательных групп, получили сведения об арабской обороне (чего не было сделано в первый раз). Измотанный батальон бригады «Гивати» был заменён батальоном бригады «Александрони» под командованием Яакова Прулова, и ему были приданы оставшиеся в живых бойцы из отряда Цви Гуревича.

Для участия в операции была сформирована колонна бронированных автомобилей (тридцать две полугусеничные машины, купленные Федерманом в Антверпене, и двадцать два старых «сэндвича» Ҳаганы); этой колонне, командиром которой был назначен Хаим Ласков, предстояло провести первую в истории израильской армии «бронетанковую» атаку. При захвате здания бывшей британской полицейской школы Шамир собирался использовать новое, только что поступившее к нему оружие — мощные огнемёты, изготовленные по чертежам Ласкова в мастерских Ҳаганы в Тель-Авиве. Огнемёты стреляли напалмом, но они имели один серьёзный недостаток, которого Ласков не учёл и за который евреям пришлось жестоко поплатиться во время сражения.

Операция «Бин-Нун-2» началась в отличие от операции «Бин-Нун-1» точно в назначенное время — в 23 часа 00 минут в воскресенье 30 мая. Миномёты и «наполеончики» открыли заградительный огонь по Латруну, и одновременно бойцы Прулова двинулись к Баб-эль-Ваду, а колонна бронемашин Хаима Ласкова — к Латруну.

В темноте арабские артиллеристы не могли обнаружить движение колонны. Под прикрытием дымовых шашек машины Ласкова спокойно перевалили через самое опасное место, взятое под прицел арабских пушек, — небольшой хребет на подступах к полицейской школе. В это время батальон Прулова взял первый рубеж — деревню Деир-Аюб, откуда уже открывался вид на Баб-эль-Вад; но дальше Прулов натолкнулся на серьёзное сопротивление.

В самом Латруне операция пока развивалась согласно плану, и всё шло как нельзя лучше. Передовая машина сумела подойти очень близко — на пятьдесят метров — к полицейской школе.

Пока солдаты Легиона с крыши школы забрасывали евреев гранатами, группа сапёров ринулась к железной двери здания и подложила под неё заряд динамита. Это было излишним: дверь оказалась незапертой. В десятке метров от школы командир арабской роты прикрытия капитан Иззат Хасан, имевший в своём распоряжении миномёты и противотанковые орудия, с досадой следил за схваткой: в темноте он едва различал силуэты сражающихся и поэтому не решался стрелять, опасаясь попасть в своих.

В это время заработали ласковские огнемёты, и внезапно всё вокруг озарилось ярким пламенем, так что фасад здания стал отлично виден. С диким грохотом взорвался динамит. Из второй машины выскочил штурмовой отряд, который ринулся к двери. В первом этаже завязался рукопашный бой; пошли в ход автоматы, гранаты и ножи. Однако события развивались не так, как рассчитывал Ласков, Огнемёты, которые, по замыслу Ласкова, должны были подавить арабскую оборону на крыше, вместо этого подожгли фасад. Над зданием поднялись языки огня, и вокруг стало светло, как днём. Капитан Хасан увидел перед собой ряд отлично освещённых мишеней — еврейские бронированные машины... Он не заставил себя долго ждать и открыл по этим машинам огонь прямой наводкой из противотанковых орудий.