О головах - [81]
АБРАХАМ. Как ты могла? (После паузы, тихо.) Слава богу, Мария не любит его… Когда любят, так не поступают…
РОБЕРТ (с облегчением). Глупая девчонка! Ведь у меня есть копии.
МАРИЯ (смеется.) У кого эти копии? (Пауза.) А эти бумаги, что мы должны были обратно положить в папки — у кого они? (Роберт трясет ее за плечи.) Ай, больно!
РОБЕРТ. Не могла же ты их все!.. Ты должна мне их отдать.
МАРИЯ. Зачем?
РОБЕРТ (сумбурно). Я готов сделать за них все, что захочешь, все, что потребуешь… Они не твои… Я убью тебя! Хочешь, я встану на колени? Хочешь, я поцелую тебя, змея ты подколодная!.. Милая… Мария, прошу тебя, скажи, что ты их не уничтожила!
МАРИЯ. По-моему, целовать меня тебе никогда не было неприятно. Но почему ты решил, что эти бумаги принадлежат тебе? Может, нашелся бы другой человек, который смог провести этот процесс? Твои материалы как следует рассортированы, сделаны все выводы. Может, этот процесс проведет кто-нибудь другой, кто «вырезает деревянных лошадок»?
РОБЕРТ. Ты предала меня!
МАРИЯ. А ты?
РОБЕРТ. Эти резчики по дереву никогда не предпримут ничего подобного! Такие специализируются на делах по изнасилованию несовершеннолетних и гомосексуалистах. Они продадут эти документы. Скажи, ты уничтожила их, скажи!
В дверях появляется БЕРТА.
АБРАХАМ. Роберт, я помогу тебе. Мы справимся и без Марии. Я готов все признать, сын мой.
БЕРТА. Сын! Все же сын! Я так и думала. Я догадывалась об этом. (Пауза.)
АБРАХАМ. Да, это правда. Но я не вижу в этом ничего плохого… Мирабилия…
БЕРТА. И это после всего… Когда я согласилась на этот жуткий эксперимент с зародышем…
АБРАХАМ. Жуткий? Я бы сказал «этапный» …
БЕРТА. Я пожертвовала тебе всю свою жизнь. Ты мог бы по крайней мере сказать…
АБРАХАМ (смущен, искренне). Я думал, навряд ли тебя обрадует эта история, хотя ты и смотришь научно на мир.
БЕРТА. Боже мой! С кем я жила! Я думала, ты живешь для науки, а ты… с этой противной Мирабилией. (Она немного комична, но не более, чем требует общий тон сцены.) Я… ухожу!
МАРИЯ. Идем, мама! У нас нет с ними ничего общего. Этот мерзкий мир вычислительных машин, мир нелюдей! Идем! В этот дом я больше ногой не ступлю.
АБРАХАМ. Куда вы? Я очень сожалею, если эта история с Мирабилией так дурно на тебя подействовала… Берта, ты не смеешь уходить!
МАРИЯ. Не смеешь — каково?
АБРАХАМ. Берта, подумай о водяных собаках! Как они будут без тебя? (Берта уходит.) И я… тоже. (Роберту.) Послушай, как ты думаешь, должен… я бежать за ней? (Беспомощно, плачет.) Берта, милая Берта!.. (Уходит.)
РОБЕРТ. Мария, я люблю тебя! Проклятье, убирайся с моих глаз!
МАРИЯ. Я ненавижу тебя! Ты самый заурядный человечишко, обуянный стадным инстинктом! Кстати, посмотри, на чем ты сидишь.
Мария выбегает. Роберт находит бумаги и письма, которые она просто засунула под диванное покрывало.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Картина третья
В комнате царит беспорядок: на столе груды книг, стопки бумаги, кофейник, чашки. Пальмообразное растение пожелтело, время от времени с него слетает засохший лист. Как известно, изображение мужской небрежности, тем более среди ученых мужей, их беспомощности и рассеянности в ведении домашнего хозяйства всегда кормило посредственных карикатуристов. Хочется надеяться, что художник сумеет в меру обуздать свою фантазию, так как оформление сцены должно наряду с комическим производить элегическое, даже декадентское впечатление. Это позволит создать какой-нибудь препарат. На свободном уголке захламленного стола работает РОБЕРТ. Он сменил свитер на узкий, темно-серый, застегнутый до горла, как френч, пиджак. Теперь от него исходит — особенно в последней картине — аскетизм пополам с фанатизмом, а если выразиться более лирично: «в нем горит какой-то внутренний огонь». В дверях появляется АБРАХАМ. Он запустил свою внешность — не брит, в мятой куртке. Абрахам смотрит на сына, в руках у него листы бумаги, вероятно, творчество Роберта.
АБРАХАМ (недовольно). Какой-то текст рыхлый… Да и красивостей многовато. И не всегда по делу… Я читал настоящие кодексы и прочую юридическую писанину — все точно, педантично, в меру засушено. Одним словом — читать одно удовольствие. У тебя же… Вот ты пишешь, что наука в наши дни несется вперед, как «Летучий голландец», как корабль без руля… Прости меня, но это работа школьника на конкурсе сочинений… Боюсь, мой мальчик, как бы ты не провалился со своей речью…
РОБЕРТ. Не волнуйся, папа. Мой кораблик имеет руль. И я на риф не наскочу.
АБРАХАМ. Сомневаюсь, сильно сомневаюсь… А еще ты не затронул § 249, части в, г, д. Там для тебя нашлось бы кое-что. И еще § 1096, часть II, пункт 7, подпункт 4, дополнение 18.
РОБЕРТ (удивлен). Ты, я вижу, как следует изучил кодексы.
АБРАХАМ. Что поделаешь. Ничем более серьезным я сейчас не могу заниматься. Месяц супружеского отдыха — такое жестокое наказание за такой пустяк…
РОБЕРТ. …Как мое появление на свет.
АБРАХАМ. Конечно! Без Берты у меня нет никакого рабочего настроения. Я ничего не могу найти… Что и говорить! (Меняет неприятную тему.) А эти параграфы о защите животных — они очень важные. Что ты тянешь? Ты просто лентяй! Мой сын так же ленив, как водяная собака, названная его именем.
Новый роман «Лист Мёбиуса» — это история постепенного восстановления картин прошлого у человека, потерявшего память. Автора интересует не столько медицинская сторона дела, сколько опасность социального беспамятства и духовного разложения. Лента Мёбиуса — понятие из области математики, но парадоксальные свойства этой стереометрической фигуры изумляют не только представителей точных наук, но и развлекающихся черной магией школьников.
Сборник «Эстонская новелла XIX–XX веков» содержит произведения писателей различных поколений: начиная с тех, что вошли в литературу столетие назад, и включая молодых современных авторов. Разные по темам, художественной манере, отражающие разные периоды истории, новеллы эстонских писателей создают вместе и картину развития «малой прозы», и картину жизни эстонского народа на протяжении века.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
В новую книгу известного эстонского прозаика Энна Ветемаа вошли два романа. Герой первого романа «Снежный ком» — культработник, искренне любящий свое негромкое занятие. Истинная ценность человеческой личности, утверждает автор, определяется тем, насколько развито в нем чувство долга, чувство ответственности перед обществом.Роман «Сребропряхи» — о проблемах современного киноискусства, творческих поисках интеллигенции.
Энн Ветемаа известен не только эстоноязычным читателям, но и русскоязычным. Широкую известность писателю принес в 1962 году роман «Монумент», за который Ветемаа получил всесоюзную Государственную премию. Режиссер Валерий Фокин поставил по книге спектакль в московском театре «Современник» (1978), в котором главную роль сыграл Константин Райкин. Другие романы: «Усталость» (1967), «Реквием для губной гармоники» (1968), «Яйца по-китайски» (1972).
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!