О Феликсе Дзержинском - [84]

Дзержинский очень заинтересовался этим вопросом и предложил мне организовать внутри ВСНХ СССР небольшую ячейку для обследования теплового и силового хозяйства промышленности. После этого обследования, сказал он, можно будет поднять вопрос о теплоснабжении промышленности. Я высказал опасение, что не справлюсь с организационной стороной этого дела в совершенно неизвестных мне условиях СССР. Феликс Эдмундович мне ответил:

— Вы только будьте твердо уверены в правильности ваших технических предпосылок. Если вы в них уверены — а у меня впечатление, что вы твердо знаете, чего хотите, — то с организационной стороной так или иначе справимся.

На этом наша ночная беседа закончилась.

На следующий день в 10 часов утра Дзержинский поехал со мной в ВСНХ. Мы ехали в открытом автомобиле Феликс Эдмундович пригласил к себе Кацнельсона, который за несколько дней до этого был назначен начальником административно-финансового управления ВСНХ СССР, и попросил его обеспечить меня квартирой. Шутя Дзержинский добавил, что квартира является совершенно необходимой реальной базой для развертывания дальнейшей работы.

После этого он направил меня к Г. И. Ломову (товарищ Ломов в это время исполнял обязанности начальника Главного экономического управления ВСНХ СССР) и просил оберегать мои первые шаги в ВСНХ.

Я приступил с большим пылом к организации ячейки по теплосиловому хозяйству. Ячейка должна была называться «Отдел рационализации теплового и силового хозяйства промпредприятий». В несколько дней я разработал положение об отделе и приступил к согласованию проекта приказа о его организации с членами президиума ВСНХ СССР. Тогда еще единоначалие не было введено, и внутриколлегиальная демократия требовала, чтобы проект приказа, прежде чем его подпишет председатель BCIIX, был завизирован всеми членами президиума. При таком способе оформления я познакомился по очереди со всеми членами президиума ВСНХ СССР.

Дзержинский внимательно следил за организацией моего отдела. Помню такой случай. Квартира, которую я получил через три дня после приезда в Москву, находилась в доме ВСНХ на Лубянском проезде. Однажды я вернулся из ВСНХ в 11 часов вечера и, чувствуя усталость, лег спать. Ровно в 12 часов ночи стучат в дверь. Открываю. Соседка, очень бледная, сообщает, что какой-то красноармеец из ОГПУ пришел за мной и требует, чтобы я немедленно отправился к Дзержинскому. Я быстро оделся и направился к зданию ОГПУ, где для меня уже был заготовлен пропуск. Поднялся наверх в приемную Дзержинского. В здании ОГПУ я был впервые, и меня поразило то, что, несмотря на позднее время, там царил день, работа шла полным ходом, ряд товарищей из системы ВСНХ и ОГПУ ждали приема, и в ночной работе они не видели, по-видимому, ничего исключительного.

После того как я информировал Феликса Эдмундовича о ходе организации отдела, я вернулся домой. В квартире меня встретили соседи, спорившие о моей судьбе и обсуждавшие, в частности, шансы на возможное мое возвращение. Мое появление положило конец спорам.

Приказ по ВСНХ об организации отдела был подписан Дзержинским 23 апреля 1924 года.

Для того чтобы понять дальнейшие события, необходимо вспомнить, что аппарат ВСНХ СССР к моменту прихода Дзержинского являлся цитаделью старых, работавших еще в довоенное время в русской промышленности специалистов. Партийцев-инженеров в ВСНХ не было, если не считать П. А. Богданова,96 который работал не как специалист, а как один из руководителей промышленности (он был в это время председателем ВСНХ РСФСР).

Мое появление — коммуниста-инженера и к тому же первого в аппарате ВСНХ СССР иностранца — было встречено сперва с некоторым недоумением. Несколько дней погодя начались разговоры: вот, мол, Дзержинский выписал специалиста из-за границы, человек не знает русских условий работы, почти не знает русского языка, а берется за тепловое и силовое хозяйство промышленности СССР.

Через несколько дней после опубликования приказа об организации отдела рационализации теплового и силового хозяйства я приступил к налаживанию его работы.

Штаты отдела были определены Дзержинским, согласно моей просьбе, в восемь человек. Спустя две недели после подписания приказа об организации отдела комиссия по сокращению штатов ВСНХ сокращает персонал только что утвержденного отдела до трех человек. И оказалось, вовсе не так легко исправить это внезапное сокращение. Помню, как я, узнав о сокращении штатов, в очень удрученном состоянии пришел в отдел, чтобы посоветоваться с только что приглашенными и теперь подлежащими сокращению работниками о дальнейших шагах. Те мне передали письмо от Дзержинского. Оказывается, Феликс Эдмундович, узнав о сокращении штатов, немедленно написал мне по этому поводу. Вот его письмо:

«Тов. Таненбауму, копия тов. Ломову. По целому сложному ряду соображений я не могу возражать против произведенной хирургии. Ошибки ее в отношении вашего отдела могут быть исправлены следующим образом. Или: 1) путем перераспределения штатов внутри ГЭУ,97 что требует согласия и решения т. Ломова и коллегии ГЭУ, на что, я надеюсь, т. Ломов частично в отношении 2–3 лиц согласится; или во 2) путем соглашения с отдельными трестами, которые бы взяли на себя, по вашему договору с ними, частично расходы по расширению отдела за их счет. Это дало бы вам усиление связи с трестами, что обеспечило бы успех вашему большому делу. Я воздерживаюсь от того, чтобы путем приказа исправить ошибку, ибо такой приказ принес бы больше вреда нам, создав впечатление, что вношу систему протекционизма. Путь, мной указанный, — более длинный и тяжелый, но он более гарантирует успех делу, которое имеет огромное будущее.