О фантастике и приключениях - [96]

Некоторые критики — те, кто подобрее, — упрекают меня и других фантастов не в скудости воображения, а в том, что мы сознательно его сдерживаем. Есть такой грех. И вот почему. Как-то давно я начал писать книгу о будущем сельского хозяйства. Это роман «Семь цветов радуги». Я им не доволен и буду переписывать заново.

Тогда мне хотелось показать государственную сельскохозяйственную промышленность далекого будущего. Но потом я отказался от «дальней фантастики» и написал о колхозных изобретениях. С тех пор меня начали бить за «бескрылость».

Возможно, я сентиментален, как и мой наивный герой Димка Багрецов, у него самая фантастическая мечта — сделать всех людей хорошими.

Но я только робко нащупываю эту тему и хочу показать нашей молодежи методы, способы достижения цели, чтобы стать хорошим человеком. Не все можно показать в действии, и тогда, как у меня в «Счастливой звезде», появляется профессор Набатников, который взял на себя труднейшую роль говорить с юными гражданами по душам. Он советует и даже поучает, чего молодые товарищи терпеть не могут. А он продолжает взывать к их совести и говорить довольно обидные слова.

Кое-кто из критиков морщился. Дидактика! Публицистика! Это было не так уж страшно, потому что я не считаю, скажем, публицистику бранным словом, даже если о ней говорится в применении к остросюжетному художественному произведению. Я боялся, что эта важнейшая тема, где затрагиваются вопросы воспитания, не найдет отклика у молодых читателей.

А потом посыпались письма. Одно из них от студента, кажется, строительного техникума. Он пишет, что, прочтя эту книгу, стал как будто бы лучше. Наивно? Но, честное слово, ради этого можно погрешить и чистотой жанра.

Мы все получаем много писем. Они бывают разные. Кто-то заинтересовался технической проблемой. Дескать, фантаст предвосхитил его мысль, что-то предсказал — прозорливец. Но ведь это случайность. И не в этом задача литературы.

Г. Тушкан (писатель) Литература героических приключений

Наша приключенческая литература призвана утверждать советский образ жизни, воспитывать у читателя веру в могущество созидательных сил человека, смелость, находчивость, благородство, стремление к подвигу и познанию мира, сознание долга и чести.

Иногда приходится слышать обвинения в том, что некоторые советские произведения следуют западным образцам. Это неверно. Ни в одном романе мы не встретим пропаганды американского образа жизни; ни в одном советском приключенческом романе нет и намека на тенденцию привить читателю стремление к обогащению как главной цели в жизни. Ни в одном советском приключенческом романе авторы не ведут пропаганды военного насилия одного народа над другим.

Но без резкого повышения качества приключенческой литературы невозможно дальнейшее ее успешное развитие.

Ничего нет легче, чем написать плохую приключенческую повесть; для этого надо лишь слегка обработать любое уголовное дело или доклад о поимке шпиона, и тогда эрзац-сюжет явится просто связью занимательных эпизодов. Нет ничего труднее, чем написать хорошую приключенческую книгу, так как ко всем качествам, которыми обладает прозаик, для писателя-приключенца добавляется необходимость владеть острым сюжетом, показывать действенного героя.

За последнее время издано много приключенческих книг, написанных торопливо, небрежно и неумело. В теперешней настораживающей болезни роста приключенческой литературы повинны авторы и прежде всего авторы, но повинна и вся большая когорта критиков.

Писателям, как воздух, необходима принципиальная, деловая, суровая, но доброжелательная критика. Критика же помогает мало.

Если суммировать наиболее типичные критические высказывания в адрес приключенческих произведений, то это будут прежде всего такие обвинения: безликие герои, стандартность сюжетных приемов, плохой язык, искусственность положений, дурной вкус. Критики осуждают писателей за изобилие натяжек и случайностей в сюжете, за ложную занимательность, за некритическое следование западным образцам. В этом перечне есть и абсолютно справедливые упреки и совершенно неправильные, неправомерные.

Я отнюдь не теоретик, не литературовед и не профессиональный критик. Это мое выступление вызвано необходимостью поставить вопросы литературоведческого, критического характера и тем самым дать материал для дискуссии, для споров, в результате которых родилась бы истина.

* * *

Сюжетная приключенческая литература ведет свою родословную от ирано-арабских приключенческих новелл «Тысяча и одной ночи» и предшествовавших ей рассказов древней Индии и древнего Китая о приключениях и путешествиях. В них фигурируют и военные стычки, и случайные обогащения, и препятствия, создаваемые злыми духами, и внезапные спасения с помощью добрых духов.

Ранние греческие романы, испанский плутовской роман, французский галантно-авантюрный роман и рыцарские романы, романы Вальтера Скотта, оказали большое влияние на дальнейшее развитие приключенческой литературы. В девятнадцатом веке приключенческая литература служит делу утверждения капиталистического строя. Буржуазия нуждалась в создании героических образов. Особенно острой становится эта необходимость в период империализма. Таковы социальные истоки реакционной героики, прославляющей героя колониальных войн и борьбы против народа. Одним из творцов подобной героики выступил певец английского империализма Р. Киплинг, который воспевал колонизатора, утверждал «бремя белых». Его герои по сути антинародны; эгоизм, культ грубой силы, крайний индивидуализм — таковы их характерные черты.