О, этот вьюноша летучий! - [122]
Вдруг оборвалась песня: Фрол Скобеев углядел с высоты медлительный поезд: без дороги по полям ехала шагом конная стража, а за ней карета с окошком, а потом еще конники, дворянские дети и смерды с пиками, а за ними туго груженных подвод десять или двадцать.
В глазах юноши зажигается шальной огонек, который будет всегда появляться в них перед рисковыми делами. Фрол круто снижается.
Душно, тряско, муторно в обитой изнутри пуховыми подушками боярской карете… Впрочем, хозяин карет стольник Нардин-Нащокин, сам расплывшийся, как подушка, умудряется и здесь спать в охотку, с присвистом. Мается, тоскует в карете дочь его красавица Аннушка, а мамка ее Ненилушка, продувная бестия, пытается прельстительным шепотом утешить девицу.
– Разбуди-ка батюшку, Ненилушка, – умирающим голосом попросила Аннушка. Мамка тут же поймала кружившую в карете пчелу и бесцеремонно засунула ее в нос боярину. Нардин-Нащокин проснулся и извлек из носа насекомое.
– Пчела, – говорит он. – Пчела осмелилась в ноздрю… Четвертованию подлежит…
Аннушка так, чтобы батюшка видел, снимает с крючка золоченую клетку с щеглом, открывает ее и подносит к окну.
– Лети, сизая птица, в родный лес и поведай птахам и зверюшкам, как деву красную замуж везли за незнакомца, – ломким да со слезой голосом говорит она.
Стольник всхлипывает, выпускает пчелу.
– Нешто, Аннушка, худого я хочу своей дитятке? Смотри, каким соком ты налилась – замуж тебе в самый раз…
Аннушка задумчиво смотрит в бездонное небо, куда полетел щегол, и замечает вдалеке некую крупную птицу.
– Небось, за старого отдадите, за крючконосого, – хнычет она.
Мамка, подыгрывая ей, заливается в три ручья.
– За рыцаря отдам! – восклицает стольник. – За лучшего вьюношу из Книги Бархатной! Даром ли твой батюшка Нардин-Нащокин первый стольник при царе?!
…Птица на глазах Аннушки растет-растет и вот оборачивается ясноглазым молодцем Фролом Скобеевым.
– Ахи! – всплескивает руками девица.
– Ахи, молодчик какой! – взвизгивает Ненилушка.
Фрол уже летит вровень с каретой, буравит лихим взглядом боярскую дочь.
Стольник высовывается из окошка. Свят, свят, свят! Вид летящего человека несказанно обижает его.
– Пымать! – кричит он страже. – Пымать дерзостного колдуна! В железа его!
– Ахи! – кричат женщины. – Ахи!
Стража на толстозадых конях неуклюже пытается поймать Фрола, но тот облетает карету с другой стороны и угощает Аннушку маковой головкой в сиропе.
– Кто ты есть, лебедушка, и как мне тебя называть? Как в памяти тебя держать? – спрашивает Фрол, трепеща крыльями и норовя цапнуть девицу за белу рученьку.
– Ах – увы, я есть несчастная Аннушка, и хотят меня за крючконосую турку замуж отдать, – лукавясь и посасывая сласть, отвечает девица. – А кто ты есть, крылатый молодец, и как мне тебя называть? Как в памяти тебя держать?
– Я есть…
Вдруг один из конников изловчился, набросил аркан на ноги Фролу. Юноша сброшен наземь. Стражники кинулись на наглеца и ну его трепать.
Визжат и причитают женщины, ржут кони, ругаются и харкают мужики. Фрол храбро защищается, но под градом ударов он вынужден бросить крылья и зайцем улепетнуть в поля.
Умчалась в погоню стража. Захрапел в пуховых подушках стольник. Аннушка со слезами поднимала с земли перепончатые крылья.
Жалостное пение звучит во дворе Скобеевых: сын собирается в Москву. Матушка в слезах снаряжает его в дорогу, извлекает из сундука сильно траченную молью дворянскую справу. Седоусый батюшка под яблоней с превеликим трудом составляет какое-то послание, временами поплевывая в чернильницу. Сам Фрол примеряет то шапку с лысым мехом, то расползающиеся сафьяновые сапоги, то заскорузлый кафтанец. То и дело он поглядывает на свое отражение в колодце и всякий раз остается собой доволен. Но вот он берет в руки отцовскую старую саблю, примеривается к ней и уже не смотрится в колодец, а застывает, вперив взгляд свой в далекие края, где ждет судьба-судьбинушка.
Отец подводит к нему оседланного мосластого мерина и протягивает скатанное в трубочку письмо.
– Отыщи, чадо, на Москве князя Путилу Ловчикова и вручи ему мою грамоту. Авось, вспомнит, как мы с ним вместях Сигязмунда трепали и породнились в боях…
Фрол с поклоном принимает послание, целует батюшку, целует матушку, садится в седло.
поет матушка.
– Слово ваше, матушка, – отвечает Фрол, само смирение.
поет батюшка.
– Слово ваше, батюшка, – отвечает Фрол, смахивая слезу.
– Слово ваше, матушка…
– Слово ваше, батюшка…
Мать идет у стремени, провожает Фрола за околицу села.
– Эх, – вздыхает Фрол перед необозримым простором, – кабы псы нащокинские у меня крылья не отняли, я в Москву за неделю б долетел!
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.