О древнем имени Божием - [6]

Дѣйствительно первѣе всего Богъ научаетъ Моисея, какъ долженъ начать онъ свою рѣчь къ народу Израильскому, а именно; „Богъ отецъ вашихъ посла мя къ вамъ“. Далѣе, Господь объявляетъ ему самое имя этого Бога Авраамова, Исаакова и Іаковлева, дважды приводя начало той рѣчи, какую долженъ будетъ Моисей держать къ народу, въ одномъ случаѣ такъ: „Сый посла мя къ вамъ“, а въ другомъ случаѣ: „Jave Богъ отецъ вашихъ — Богъ Авраама, Богъ Исаака и Богъ Іакова — посла мя къ вамъ“. Это имя Мое — Сый есть имя Мое во вѣки (какъ было оно и во времена Авраама, Исаака в Іакова) и это — наименованіе Мое отъ рода въ родъ, т. е. не измѣняю имени Моего, ибо бытіе и свойства Мои неизмѣнны и остаются таковыми же несмотря ни на какія измѣненія въ человѣчествѣ.

Итакъ, здѣсь трижды повторена форма начала той рѣчи, какую долженъ держать Моисей къ сынамъ Израилевымъ. Это свидѣтельствуетъ о томъ, что различіе между первымъ и третьимъ лицомъ слова הוה не большее того, какое находимъ между sum и est. Это свидѣтельствуетъ далѣе о томъ, что и такъ называемое τετραγραμμα есть третье лицо прошедшаго несовершеннаго (imperfectum) времени отъ глагола הוה = быть, слѣдовательно, какъ имя, оно образовано, какъ и всѣ имена, которыя суть собственно третье лицо прошедшаго совершеннаго (Perfectum), или прошедшаго несовершеннаго (imperfectum) времени глагола.

Замѣна болѣе древняго vav знакомъ jod довольно употребительна, равно какъ по нѣкоторымъ и замѣна chet звукомъ he, потому что болѣе твердая форма глагола встрѣчается и въ имени нашей праматери חוה Ева, у масаретовъ Hava, у Филона Александрійскаго и у Іосифа Флавія переведенное греческимъ словомъ Ζωη, жизнь, между тѣмъ какъ это слово значитъ собственно est, vivit въ глагольной формѣ kal (Быт. III, 20; IV, 1). (Впрочемъ, вѣрнѣе принимать это слово въ смыслѣ חיה жизнь, происшедшаго изъ חיי = חוה = חיה).

Слова „Jave Богъ Авраамовъ“ или „Jave Богъ Авраамовъ и Исааковъ“ или „Jave Богъ Авраамовъ и Исааковъ и Іаковль“ встрѣчаются уже въ кн. Бытія девять разъ[18]. Въ силу строго историческаго характера всего божественнаго откровенія, каждое послѣдующее вводится съ ссылкою на прежде бывшія, чтобы такимъ образомъ засвидѣтельствовать тождество являющагося и говорящаго Бога, несмотря на далекое разстояніе времени и мѣста одного откровенія отъ другого, равно какъ показать и единство всѣхъ откровеній. Такъ и бывшее Моисею откровеніе начинается ссылкою на бывшія патріархамъ откровенія, древность коихъ засвидѣтельствована самимъ Моисеемъ и точно записана въ книгѣ Бытія. Богъ говорящій изъ купины даетъ знать о Себѣ, что Онъ есть Тотъ, который за много вѣковъ предъ симъ многократно являлся Аврааму, дважды Исааку и неоднократно Іакову, и котораго вслѣдствіе этого откровенія даже донынѣ чтили сыны Израилевы, какъ Божество чисто духовное,— Бога небеснаго и всея земли, и котораго въ особенности чтило колѣно Левіино, хотя многіе сроднились уже и съ языческимъ представленіемъ о Богѣ высочайшемъ и почитали Его подъ образомъ тельца[19].

Несправедливо поэтому думать, будто Богъ Израилевъ только теперь усвоилъ Себѣ новое имя; мы видимъ напротивъ, какъ Онъ ссылается на то имя, подъ которымъ чтили Его патріархи и даже первые люди Адамъ и Ева. Къ тому же, и далѣе очень часто употребляется названіе „Богъ Авраамовъ, Исааковъ и Іяковль“. Это показываетъ, что Богъ никогда не расторгалъ завѣта Своего съ патріархами, по каковому завѣту именно ихъ потомство благоволилъ Онъ избрать изъ всѣхъ народовъ, чтобы стать къ Нему въ особенныя вышеестественныя (съ Адама уже начавшіяся) отношенія. Такого отношенія Бога къ людямъ остальные, какъ до Ноя такъ и послѣ него жившіе, оказались недостойны, и недостойны именно чрезъ то, что отпали отъ Jave, Бога небесе и земли (Быт. II, 4; XIV, 19). Впрочемъ Богь не навсегда отвергъ народъ Свой, а лишь на время, дабы въ послѣднемъ сѣмени патріарховъ, а именно о Господѣ „Іисусѣ Христѣ, Сынѣ Давидовомъ (избранный родъ), сынѣ Авраамовомъ (избранный народъ), кончинѣ закона (Мѳ. I, 1; Рим. X, 4) благословились вся племена земная (Быт. XII, 3; XXII, 18).

Что касается переводчиковъ разсматриваемаго нами мѣста, то нужно замѣтить слѣдующее. Акила и Ѳеодотіонъ совершенно неправильно поняли отвѣтныя слова Божіи Моисею, принявъ אחיה за будущее время (futurum) и переводя словомъ εσομαι, какъ перевелъ впослѣдствіи и Лютеръ: Ich werde sein, der Ich sein werde… Ich werde sein, der hat mich zu euch gesandt (значитъ: „я буду, который буду“… „я буду“ послалъ меня къ вамъ). Вѣрно понято у LXX и въ Вульгатѣ: εγω ειμι δ ων (Азъ есмь Сый) = ego sum qui sum. И въ томъ и другомъ переводѣ, какъ второе אהיה, такъ и третье, которое стоитъ здѣсь въ качествѣ подлежащаго къ словамъ „посла мя къ вамъ“,— поставляются вмѣсто перваго въ третьемъ лицѣ, а отсюда въ формѣ причастія. Поэтому, какъ выше упомянутое ʼΕγω ειμι δ ων согласно съ подлинникомъ должно быть выражено словами „Я есмь, который есмь“, такъ равно и послѣдующее предложеніе — словами „Который есть“ послалъ меня къ вамъ: qui est misit me“. Такой переводъ во всякомъ случаѣ обязанъ своимъ происхожденіемъ тому, что еврей легко принимаетъ первое лицо „я есмь“ за подлежащее къ другому глаголу, между тѣмъ какъ грекъ и латинянинъ необходимо требуютъ третьяго лица, и именно въ формѣ существительнаго, слѣдовательно: ο ων, сущій (Сый).