О дородных журналах - [2]

Шрифт
Интервал

Далее. Заметки Семена Файбисовича. Кто не знает, это неплохой художник-фотореалист, рисует по фотографиям разных алкашей, демонстрантов и прочую нечисть. Мне, кстати, нравится. Заметки - о тех же вечнопьяных русских мужиках.

Далее. Не помню кто. "Похороните меня за плинтусом". Бабушка любит внучека, но странною любовью - любит таскать его по врачам (см. "Про мимозу"), называть говном и грозится забить насмерть ногами. Почему-то хэппи-энд: мама забирает мальчика от бабушки, а та с тоски копыта откинула. Совсем плохо.

Далее. Фридрих Горенштейн. "Куча". Как обычно у Горенштейна - философическое произведение. Куча - это понятие древнеегипетской математики, аналог нашего Х (икса), неизвестная, в нашем контексте - серая человеческая МАССА. По Горенштейну оказывается, что египтяне знали понятие иррационального числа и называли его "долги" - гм-гм, иксово у Горенштейна с математикой, замечу. Также подчеркивается, что по-древнеегипетски "куча" будет "хуа". Вот этой-то ху.вой кучей представляется одному математику, едущему в провинциальный райцентр, вонючая Россия. Математик падает в канаву, ломает ногу. Кругом - ему встречается множество русских говнюков. Единственный луч света в темном навозном царстве интеллигентный, умный и скептический истопник, совсем не русский, естественно. Символизируя невозможность положительного действия в этой стране, математик так никуда и не попадает.

Примеров худ. литературы, не вышитой по этой канве мне в "Октябре" не встретилось. Хотя возмущает даже не это, а загадочное соседство под оной обложкой с нашими современниками. К чему бы это?

В каком-то из номеров напечатаны несколько стихотворений Алины Витухновской. Неплохо. Узнаваемо, по крайней мере: посткубофутуризм, переходящий в эдакую цветаевскую разухабистую ритмичность, а размер вот даже не понял какой. Хотя это ни о чем не говорит, я в размерах и не разбираюсь. Что это?

-/-/--/

/--/--/

Лит. критики и обзоров - почти нет.

***

"Наш современник"

Тоже вполне загадочное издание. С одной стороны, главред и первый заместитель - нетаящиеся коммуняки, есть статьи Зюганова и Руцкого, с другой, Шафаревич, Кожинов и Глазунов антикоммунисты, как я понял, а последний вроде даже за Ельцина на последних выборах агитировал.

Проза - в основном историческая, в стиле Пикуля и Иванова. Много сочинений про октябрь 93-го и 5000 погибших тогда невинных мучеников свободы, про танки, стрелявшие по БД термическими снарядами и отважный прибалтийский ОМОН. До конца дочитать хоть что-нибудь у меня не получилось, поэтому сразу переходим к публицистике.

Из номера в номер печатаются мемуары Ильи Глазунова "Россия распятая" и трактат "Масонский заговор против России. 1731-1995."

"Россия распятая" до жути похожа на воспоминания Дали ("ИЛ" года три назад): неподъемным для журнала объемом, царственным тоном, осознанием своего первопроходчества, даже любовью к старым мастерам. Смешно.

"Заговор" - безграмотная вещь. Автор никак не может остановиться и записывает в масоны всех исторических лиц, кроме Сталина, Николая II с семьей, Распутина (критика Распутина критерий масонства) и почему-то Родзянки (хоть "масоны его контролировали"). Масонами оказываются Милюков, Ленин и все вплоть до Горбачева, даже Шульгин с Пуришкевичем. Однако.

Шафаревич "Была ли перестройка акцией ЦРУ?" Нет, отвечает. Найдите 10 отличий от новомирского мейнстрима. Хотя какая-то двусмысленность у него все же есть. В самой постановке вопроса, что ли? Не пойму.

Кожинов "Сталин, Хрущев и госбезопасность" - а вот это стоит почитать хотя бы из-за фактов (в этой части он не врет?) А о замысле... честно говоря, я так и не понял, куда он клонит.

В остальном - сплошная паталогия. Лит. критика и рецензии в обычном понимании этих слов - отсутствуют.

***

Либерализм представлен питерскими журналами. Это пока не дочитал, видно только, что "Нева" опускается до того, что пускает на свои страницы детективы и фантастику (даже переводную) и единственная (!) позволяет себе спорить с другими изданиями (с Немзером и "Сегодня"). Впрочем грубо и довольно неумно. Такой полемики (в смысле, не неумной, а между изданиями - сейчас не хватает, то есть ее вообще нет.

"Звезда" - орган адогматического либерализма - сильно, почти столичный уровень. Но с московской новой правой не почему-то тоже не спорит. А жаль, было бы поучительно почитать.

Кстати, почти в каждом номере "Звезды" печатается Борис Парамонов. Беспринципный кайф!

***

А вообще, этот разговор кому-нибудь нужен?

С пожеланиями отсутствия всего самого худшего,

Dmitry

From: Grassy Newsgroups: fido7.su.books

RealName Дмитрий Антонов

Hello Dmitry! DM> "Октябрь". Загадочное явление. Проза и публицистика - это DM> тянитолкай, сошлись, что называется волна и камень, стихи и DM> проза, лед и племенная политика как орудие революции. DM> Примеров худ. литературы, не вышитой по этой канве мне в DM> "Октябре" не встретилось.

К примеру был там практически весь Михаил Левитин. Уже за это только журнал можно и нужно чтить. Именно с публикаций в "Октябре" и началось мое знакомство с творчеством главрежа театра "Эрмитаж", (впрочем, о чем говорить, судя по ориджину, ты сам как бы оттуда) вылившееся в пылкую любовь ко всему лит-теат тв-ву. Правда, в одном номере с "Плутодрамой" его кажется, шло что-то из серии "боевик для НР", но тут уж всякий волен выбирать.


Рекомендуем почитать
Жюль Верн — историк географии

В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".


Доброжелательный ответ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


От Ибсена к Стриндбергу

«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».


О репертуаре коммунальных и государственных театров

«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».


«Человеку может надоесть все, кроме творчества...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Киберы будут, но подумаем лучше о человеке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.