О добром разбойнике Румцайсе, Мане и сыночке их Циписеке - [5]

Румцайс подскочил легким разбойничьим скоком к дубу, тряхнул его, и Оченько рухнул прямо ему в объятья. Учитель сперва проверил — не повредилось ли увеличительное стёклышко, затем поблагодарил Румцайса:

— Благодарю. Меня зовут Оченько, я учитель из Ичина, естествоиспытатель, химик и физик. Если вам понадобится моя консультация, вы найдёте меня в школе.

Румцайс покивал головой — ладно, мол, проводил учителя до опушки леса и указал дорогу на Ичин.

Затем вернулся к дубу. Там его ждала Маня с корзиной свежевыстиранного разбойничьего белья. Она ласково улыб нулась Румцайсу и говорит:

— Хотела я развесить бельё, да забыла в пещере защепки. Покарауль корзину, пока я за ними сбегаю.

И поспешила назад. Чтобы ждать было не так утомительно, Румцайс опёрся о ствол дуба. И то ли дуб когда-то молнией тронуло, то ли Румцайс ослабил его корни, стряхивая учителя, только стоило Румцайсу привалиться к дереву, как дуб с треском упал, и осталась от него в земле огромная дыра. Прибежала Маня с прищепками и в изумлении остановилась у края ямы. Отсюда начинался подземный ход.

— Маня, не смей туда ходить, — сказал ей Румцайс, а сам взял смолистую палку, ударил ногтем о ноготь, высек искру, зажёг факел и спустился с ним в яму.

Спустился в яму и пошёл по подземному коридору, всё дальше и дальше, сходя всё глубже и глубже.

Идёт он, а в подземелье становится всё теплее, всё жарче, словно в глубине топится огромная печка. И от печки тянет странным чадом, как будто дверцу этой огромной печки забыли притворить. Так дошёл Румцайс до самой сердцевины горы, на которой зеленел Ржаголецкий лес.

В конце подземного коридора он увидел дракона. Дракон лежал, опустив три головы на когтистые лапы, и спал. Глаза у него были закрыты, а в шести ноздрях полыхал огонь.

Румцайс быстренько погасил факел. Дракон шевельнулся, замерцал сердитым зелёным огнём, левая голова его моргнула и говорит:

— Головы-сестрички, тут кто-то есть.

Две другие головы оглядели Румцайса, и средняя сказала:

— Ого-го!

Румцайс не растерялся и тоже гукнул:

— Ого-го!

Тут все три головы заголосили хором:

— Ого-го-го-го-го!

— Ну что мы кричим друг на друга? — остановил их Румцайс. — С кем имею честь разговаривать?

Головы закричали, перебивая одна другую:

— Ты говоришь, Румцайс, с драконом, который завтра об эту пору придёт по твою Маню!

Румцайс выбрался из ямы и осторожно доложил Мане:

— Ты только не плачь, но, понимаешь, завтра за тобой придёт дракон. Дракон — это такой летающий змей, и, когда он в воздухе, ему не во что упираться ногами. Так что я с ним схвачусь, и всё.

Маня сделалась бледная, будто луна.

— Румцайс, я тебя не пущу.

— Надо, Маня.

Когда разбойник произносит эти слова, разбойничьей хозяйке приходится умолкнуть. Но Маня успела шепнуть:

— Посоветуйся на всякий случай с Оченько.

Когда Румцайс вошёл в школу, учитель-естествоиспытатель Оченько проводил свои фокусы-покусы. Во все стороны летели искры и стоял страшный треск. Румцайс не успел и рта раскрыть, а Оченько ему говорит:

— Не надо мне ничего рассказывать. Вот тебе аппаратик против дракона. И ступай, не то у меня все искры погаснут.

Румцайс принёс аппаратик в пещеру, и они с Маней долго рассматривали его. Это были два надутых пузыря, связанные вместе ремешком. Стоило отпустить ремешок — пузыри поднимались к потолку. А ещё там было деревянное весло.

Румцайс вертел шары так и сяк, морщил лоб, пытаясь разобраться что тут к чему. Вдруг он хлопнул себя по лбу, и лицо его просияло:

— Ага! Так вот для чего эта штуковина!

На другой день в тот же час примчался дракон. Он нетерпеливо топтался перед пещерой и гундосил:

— Вот и я! А где Маня?

Румцайс вытряхнул из бороды пчёл, чтобы дракон не причинил им вреда, вышел из пещеры и говорит:

— Она пошла в Ичин за ленточками, чтобы в косу вплести и тебе понравиться.

А сам потихоньку надевал на себя аппарат, что принёс от учителя.

— Что ты всё вертишься и чем ты там вертишь? рассердились все три драконьи головы.

— Чем верчу, тем и верчу, а вообще-то я уже всё привертел, — успокоил его Румцайс, завязав последний узелок на ремешке, и взял в руки весло. Если хочешь, полетели вместе за Маней.

Дракон согласился. Румцайс вспрыгнул ему на спину, и дракон поднялся в воздух и понёсся к Ичину, только дым и пламя повалили от него во все стороны. Румцайс прикрывал руками свои пузыри, чтоб их не опалило огнём.

Пролетели они над Ичином, а Манн нигде не видать. Дракон сердито оглянулся на Румцайса одной головой:

— Где она?

— У меня только два глаза, — отвечает Румцайс.

Дракон повернул к нему вторую голову:

— Так где же она?

— У тебя три пары глаз, ты и смотри! — отвечает Румцайс.

Дракон замахнулся на него третьей головой:

— Так где же эта саман Маня?

— Ты бы не голосил так и не суетился, а посмотрел бы как следует. Она ждёт у пруда. — говорит Румцайс и указывает деревянным веслом вниз, где среди лугов, как глазок, сверкала вода.

Дракон начал камнем падать вниз.

Когда до поверхности пруда осталась одна птичья миля, он снова заворчал:

— Никакой Мани я там не вижу.

— Спустись ниже, она ждёт тебя под вербой, — твердит своё Румцайс.

Дракон спускался всё ниже и ниже. Когда они были от воды на воробьиный скок, дракон уставился в гладь пруда тремя парами своих глазищ, словно в зеркало, да как заревёт: