О «дедовщине»: взгляд социального психолога - [20]
Чудно! Об этом и стоит поговорить поподробнее, не правда ли? Вот я и решил, что самым оптимальным заголовком было бы противопоставление двух названий одного явления: позитивного и негативного. Язык-то у нас, говоря «по-научному», амбивалентен. Можно сказать «мент поганый», а можно — «страж порядка». Можно «развратник», а можно — «жизнелюб». Ну и так далее: Старый Ханжа — нет, шалишь! Хранитель Народной Мудрости! Фарисей? Нет, Святой Отец! Даже «Бандит с Большой Дороги» — не бандит, а Робин Гуд! Или, еще лучше — «Экспроприатор Экспроприаторов»!
Вот, значит, и заголовок: «Стукачи» или?..»
Или кто? Как назвать ПОЛОЖИТЕЛЬНО вот это: Солдат, Добровольно Ставящий В Известность Органы Правопорядка О Фактах Беззакония, Творящихся В Казарме? Как-то длинно, а? Да и не сказать, что очень положительно!
Где оно?! Где в русском языке СЛОВО, обозначающее «стукача», но «в положительном контексте»?!
Перебираем: конечно, первое, что приходит в голову — «доносчик». Ну, это еще хуже, чем даже «стукач». Отбрасываем. Что еще? «Информатор»? Новое словечко, свежее. Но и то — уже «с душком». Может русский человек сказать о себе С ДОСТОИНСТВОМ — «Я — информатор»? Думаю, нет.
Может, «добровольный помощник органов»? Какое знакомое словосочетание. Наверно, еще со сталинских времен. Какой, однако, у него неумолимо державный вкус, у этого словосочетания. Позитивный, говорите?
Да вы что! Ни в коем случае! Именно ЭТО солдаты и боятся, и презирают! Что кто-то из их среды, вроде «свой» — и вдруг начал помогать «органам». Человек, «помогающий органам» — это, как ни крути, Агент. «Чужой среди своих». А «чужим» в Казарме ой, как несладко… То есть мы вернулись к тому, с чего начали.
Да и суть термина в этом «добровольном помощнике» передана в корне неверно, если уж мы следуем логике тех, кто ратует за появление в казарме… ну, назовем их с горя «хорошие стукачи». Ведь «хороший стукач», по мысли мамы, беспокоящейся о своем сыне, не органам помогает. НАОБОРОТ, это он хочет, чтобы ОРГАНЫ ему помогли! Если терпящий бедствие посылает сигнал «SOS» — разве он становится от этого «добровольным помощником спасателей»? Едва ли…
Я сдаюсь. Я не знаю нужного слова. Наверно, я просто плохо знаю родной язык… Или такого слова в русском языке НЕТ.
Запомним это — и перейдем к собственно теме.
Вопрос отношения к «стукачам» ВНУТРИ Казармы — один из существенных в контексте «борьбы с дедовщиной». Естественно, что если хотя бы те, КОГО избивают (не говоря уж о тех, кто ВИДИТ, как других избивают) ЗАХОТЯТ и СМОГУТ всякий раз беспрепятственно и без тяжелых последствий для своей дальнейшей жизни ВНУТРИ группы «сообщать» об этих фактах «органам» и «широкой общественности» — случаев «дедовщины» станет намного меньше (хотя исчезнет ли она вовсе — вопрос крайне спорный; ведь смешно даже предположить, что органы правопорядка не борятся СЕЙЧАС с дедовщиной только потому, что НЕ ЗНАЮТ о ее наличии в войсках. В любом «Комитете солдатских матерей» хранятся ТОМА «сигналов» — но далеко не по всем ведется хотя бы следствие, не говоря уж о наказании виновных).
По сути, отношение к «стукачам» — очень интересный социально-психологический феномен. По многочисленным наблюдениям, в том числе и автора этих строк, отношение обитателей казармы к замеченным в «стукачестве» чаще всего можно определить как «презрительно-брезгливое-враждебное». Набор эмоций в данном случае аналогичен разве что похожей гамме в отношении к… пассивным гомосексуалистам.
А ведь, казалось бы — с чего так? «Стукач» никого не убивает, не лишает последнего. Однако «дед», действительно жестоко мучающий, даже порой и насилующий «молодых», для казармы все равно останется «своим», не превратится в «изгоя». В отличие от «стукача».
«Стукач» — почти всегда «пария», или «отверженный» в терминах социометрии. Казарма — та самая Группа Принудительного Членства — фактически оставляет его один на один со всей махиной Внешнего Принуждения, лишает своего «прикрытия».
Отчего так? На мой взгляд, в отношении к «стукачу» самым наилучшим образом проявляется отношение участников ГПЧ к самой Организации Принудительного Членства. То, которое они просто не имеют возможности выразить. «Презрительно-брезгливое-враждебное».
Интеллигенты, «с пониманием» рассуждающие — «да, конечно, мы знаем, что командиру жаловаться они не будут; но есть же органы! Есть прокуратура!» — на самом деле опять демонстрируют как раз непонимание психологии участника ГПЧ. Для члена ГПЧ все внешние силовые организации — это организации, осуществляющие ВНЕШНЕЕ ПРИНУЖДЕНИЕ. То есть собственно те, кто и держит его ВНУТРИ опостылевшей ГПЧ. Если участник ГПЧ захочет плюнуть на все и пойти домой (а именно этого он более всего и хочет большую часть времени) — то кто объяснит ему всю меру его неправоты? Его арестует милиционер, а зачитает обвинение прокурор. Следовательно, все эти структуры ВРАЖДЕБНЫ участнику ГПЧ. И это понимание у члена ГПЧ ГЛУБИННОЕ.
Вся жизнь участника ГПЧ — это попытка получить, «расчистить» для себя хоть какое-то личное пространство, свободное от контроля со стороны АГЕНТОВ ОПЧ. В глубине души каждый, даже совсем «темный» участник ГПЧ чувствует, что любое «попадание света» в его «обустроенный уголок» — это, в конечном счете, ПРИХОД КОНТРОЛЕРОВ из той самой ОПЧ. Тот, кто борется с «неуставными» отношениями, по логике участника ГПЧ, тем самым насаждает УСТАВНЫЕ.
Уффф!! Ну вот — я наконец-то ЗАВЕРШИЛ свою фантастическую повесть "Кровь износа". Думал сделать ее дней за десять, в итоге получилось, что я писал ее ГОД. Да-да — первая глава была опубликована в этом ЖЖ ровно 5 января прошлого уже года. Знаю, читатели были недовольны, но теперь спешу их успокоить — повесть закончена. Однако, вместо того, чтобы публиковать окончание, я решил поступить мудрее — и снова выложить ее всю целиком. Думаю, так всем будет удобнее. Даже и тем, кто уже читал предыдущие главы, я бы порекомендовал перечитать все заново — во-первых, лишний раз насладиться слогом автора, во-вторых, новая редакция, что называется, "исправлена и дополнена".Для тех, кто не в курсе, о чем речь — краткая аннотация.
СССР прекратил свое существование почти 30 лет назад. Однако он навсегда оставил неизгладимый след в психологии постсоветского общества. Действительно ли идеи социализма не реализовались? Почему политической стабильностью страна обязана женщинам? Как на самом деле формировалась терпимость общества к действиям госорганов? На эти и многие другие вопросы отвечает Алексей Рощин в своей книге. В течение пяти лет он провел масштабное социологическое исследование жизни бывшего «совка» и выяснил, удалось ли все-таки СССР создать НОВОГО человека.
В книге Ирис Юханссон мир ребенка-аутиста описан «изнутри», на собственном опыте. Однако этим уникальность истории Ирис не ограничивается. Это еще и история необыкновенного родительского опыта: отец Ирис, шведский крестьянин, без чьей-либо профессиональной помощи понял проблемы своей дочери. Благодаря его любви, вниманию и отзывчивости Ирис, бывшая ребенком с «глубокими нарушениями общения», сумела их преодолеть. Она стала психологом, консультирующим педагогов и родителей. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Слова, которые исцеляют» (1975) – одна из самых известных книг Мари Кардиналь – написана на основе ее собственного опыта в психоанализе. Изображен тот период и те условия, что привели автора к психической нестабильности, а затем к постепенному выздоровлению. Сюжет вращается вокруг женщины, переживающей эмоциональный срыв, порожденный ее отношениями с матерью. Героиня проходит длительный курс психоанализа. Постепенно она понимает, что была не в состоянии справиться с жесткими рамками кодекса поведения патриархальной системы, регулирующими ее жизнь с детства.
В своей книге я написала все свои препятствия, страхи на пути к выздоровлению. Я уверена, что каждый из вас найдет именно в ней именно то, что в данный момент нужно. Между строк можно увидеть себя и провести параллель, даже если у вас вопрос, проблема, связаны не со здоровьем, как у меня. Мне будет приятно услышать от вас лично, чем была полезна моя книга. Для меня это важно, ведь творчество мое не имеет границ и готова написать вам следующую книгу, которая будет так же вам полезна, как и эта.
Человек есть по замыслу Бога существо богоподобное, и потому его нормальная жизнь возможна не иначе, как в общении с Богом, чтобы достигнуть своего истинного назначения и вечного блаженства. История грехопадения Адама и Евы повлияла на все последующее развитие человечества. Принципиальное значение грехопадения наших прародителей заключалось прежде всего в том, что человек перенес центр своей жизни и деятельности с Бога на самого себя. Созданный Богом человек сознательно и свободно решился вместо воли Божией поставить свою волю началом своей жизнедеятельности, самого себя и свою самость сделать центром существующего мира и целью своей жизни.
Раскрываются причины уникального явления общества, характерного для всех цивилизованных стран, — малой продолжительности жизни врачей, среднее значение которой на 15–20 лет ниже жизни их пациентов. Показано, что среди причин имеются такие необычные, как высокая чувствительность и культ смерти. Представлены теория Любви, Разума и Жизни, а также теория Смысла Жизни и теория преждевременной старости. Формулируются положения духовной психологии. Предложен авторский взгляд на концепцию Человека, болезни и здоровья.