О Чудесах. С комментариями и объяснениями - [18]

Как мы видим, Локк советует воспитывать вежливость на практике, приучая к соответствующему поведению, скажем, не только улыбнуться и поздороваться, но и завести светский разговор. В этой последовательности действий можно достичь непринужденности, тогда как человек, воспитанный лишь на словах, не свяжет вежливое приветствие и дальнейший подобающий разговор.

§ 67. Так называемым манерам, из-за которых детям столь часто достается и по поводу которых им приходится выслушивать столько благих увещаний со стороны мудрых нянек и гувернанток, по моему мнению, лучше обучать посредством примера, чем с помощью правил; в этом случае дети, если отстранить от них дурную компанию, будут гордиться тем, что они умеют держаться так же хорошо, как и другие, видя при том, что их за это хвалят и одобряют. Если же мальчик, вследствие некоторой небрежности в этом отношении, не умеет достаточно изящно снять шляпу или расшаркаться, то учитель танцев исправит этот недостаток и сотрет с него ту природную простоту, которую люди, во всем следующие моде, называют неотесанностью.

Простоту – строго говоря, plainness надо переводить скорее как «прямолинейность», метафорически означающую грубость и неуклюжесть, можно вспомнить осуждение такой грубости в народной культуре: «как аршин проглотил». Слову «неотесанность» отвечает в английском оригинале clownishness – из первоначального значения слова clown – мужик, деревенщина. Аристократизм Локка состоит в понимании изящества манер как системы жестов, а не просто внешней приятности.

Танцы, мне кажется, больше чем что бы то ни было, сообщают детям пристойную уверенность и умение держаться и, таким образом, подготовляют к обществу старших; поэтому я считаю, что танцам детей следует обучить возможно раньше, как только они становятся к этому способными. Ибо, хотя это искусство заключается в одной лишь внешней грации движений, оно, больше, чем что-либо другое, сообщает детям – не знаю каким образом – мужественные привычки и повадки. Но не следует, по моему мнению, мучить маленьких детей всякими другими мелочами и тонкостями светского этикета. <…>

Есть еще одно соображение, в силу которого главное внимание следует обращать на учтивость манер и знание света. Оно заключается в том, что способный человек зрелого возраста может сообщить молодому человеку достаточные сведения по любому из упомянутых предметов, даже если сам и не обладает в них глубокими познаниями: их можно почерпнуть из соответствующих книг, которые сообщат ему достаточные знания и превосходство, необходимые для того, чтобы указывать дорогу своему юному ученику. Но тот, кто сам мало знает свет и в особенности недостаточно воспитан, тот никогда не будет в состоянии правильно наставить другого в том и другом отношении.

Светскую воспитанность нельзя приобрести по книгам, прежде всего потому, что она включает в себя не только знания, но и некоторую легкость обращения с ними, дилетантизм в высшем смысле. Если можно изучить науки, то как можно выучить легкую благородную небрежность?

Этим знанием он должен обладать – знанием, которое вошло бы в его натуру благодаря практике и общению с людьми и продолжительному культивированию в себе того, что, по его наблюдениям, практикуется и допускается в лучшем обществе. Если он этим знанием не обладает, ему неоткуда будет заимствовать его для пользы воспитанника: даже если бы он мог найти подходящие трактаты по этому предмету в книгах, в которых затрагиваются все частности поведения английского джентльмена, то примеры его собственной неблаговоспитанности, коль скоро он сам воспитан недостаточно, сводили бы на нет все его уроки, так как невозможно, чтобы кто-либо вышел вполне воспитанным из грубой, невоспитанной компании.

Локк понимает, что в качестве воспитателя не может выступить человек из высшего общества, постоянно занятый множеством государственных дел. Этим его педагогика отличается от классической педагогики, например, Цицерона, требовавшего от начинающих политиков постоянно общаться с действующими и отставными коллегами. Поэтому Локк предлагает брать воспитателем человека, понимающего, как себя вести в высшем обществе, но не входящего в него вполне, а потому долго работающего над собой, воспитывающего в себе то, что у постоянно вращающихся в этом обществе возникает как бы само собой. По мнению Локка, воспитанник, видя, какие усилия прилагает воспитатель, начнет ревностно подражать ему.

Этим я вовсе не думаю сказать, что подходящего воспитателя можно встретить каждый день или что можно получить его за обычное вознаграждение. Я считаю лишь, что те, кто в состоянии это делать, не должны жалеть ни поисков, ни расходов в столь важном деле, а те родители, которым их положение не позволяет пойти на большое вознаграждение, должны, во всяком случае, помнить, на что им следует главным образом обращать внимание при выборе человека, которому они доверяют воспитание своих детей; а если дети остаются на их собственном попечении, то всякий раз, находясь на глазах у детей, они должны помнить, на какую сторону своего собственного поведения обращать главное внимание: родители не должны думать, что все заключается в латыни и французском языке или в каких-то сухих системах логики и философии.