О чем знает ветер - [55]
– И твоя мама снова вышла замуж. За англичанина, – произнесла я.
– Именно так. И этот дом, и эта земля принадлежали моему отчиму. Мы с матушкой стали землевладельцами. – Томас скроил гримасу. – Едва ли не всё детство я провел в комнате, в которой сейчас спишь ты. Лежал в постели, не мог ни играть, ни гулять. При малейшей физической нагрузке начинал кашлять. Несколько раз вообще дыхание останавливалось.
– У тебя была астма? – ляпнула я, не подумав.
Томас вытаращил глаза.
– Откуда ты знаешь? Термин «астма» используется только в профессиональных кругах. Доктора, которые меня в детстве лечили, использовали слово «бронхоспазм». В одном журнале 1892 года я прочел, что слово «астма» происходит от греческого «aazein», что переводится как «задыхаться» или «дышать ртом».
Я молчала в надежде, что Томас продолжит рассказ.
– Мне было очень тоскливо, Энн. И я надумал: вот вырасту, стану изучать медицину и сам себя вылечу, раз от докторов толку нет. Глядел на подъездную аллею и мечтал, как помчусь, уже здоровый, всё дальше, дальше, бежать буду не останавливаясь. И в хёрлинг буду играть, и других мальчишек в честной борьбе на лопатки укладывать. Нрав у меня был живой, а вот организм… организм слабосильный. Матушка меня в школу не пускала – приступов боялась, но зато не контролировала мое чтение. Когда я сказал, что хочу стать врачом, она попросила доктора Мостайна одолжить мне учебники анатомии – так я их по двадцать раз перечитал. Доктор Мостайн, добрая душа, помогал мне разбираться в сложных вопросах. Позднее отчим нанял домашнего учителя, и тот тоже потакал моему увлечению медициной. Для меня стали выписывать медицинские журналы. Я делил время между чтением узкоспециальной литературы, рисованием и штудированием речей Вольфа Тона и Роберта Эммета[30]. К отроческим годам я стал прилично разбираться в симптомах астмы и в причинах своих приступов.
– Ты уже не страдаешь от них, верно?
– Верно. Я тешусь мыслью, что сам себя исцелил регулярным употреблением черного кофе, ибо кофеин изрядно облегчает симптомы. Впрочем, подозреваю, я просто перерос свою болезнь, хотя и до сих пор стараюсь не приближаться к сеновалу и не выходить на прогулку в период цветения некоторых растений. И я категорически не выношу сигарного дыма. Как бы то ни было, в пятнадцать лет я настолько окреп, что смог поступить в уэксфордский колледж Святого Петра и учиться вдали от дома на условиях полного пансиона. Остальное тебе известно, Энн.
Насчет «известно» Томас сильно преувеличил. Но я возражать не стала. Я сделала вид, что крайне занята оборачиванием книжки в бумагу и перевязыванием свертка толстым шнурком.
Томас сменил тему.
– Как тебе понравилось объявление отца Дарби, Энн? – произнес он, тщательно подбирая слова.
Уж конечно, Томас имел в виду не объявление как таковое, не ту секунду, когда все до единого прихожане вытаращились на меня, кривя шеи под разными углами. На словах «Добро пожаловать домой, миссис Энн Галлахер» (определенно, продиктованных отцу Дарби Томасом) я уставилась на собственный подол. Ни за что на свете я бы глаз не подняла. Оэн, совершенно счастливый, принялся махать ручонкой, и Бриджид ущипнула его. Тотчас на нежной детской кожице, над коленкой, запунцовел кровоподтек. Взглянув на Бриджид, я поняла: она жестоко раскаивается, что не рассчитала силу и вообще направила агрессию не на тот объект. Ее щеки пошли свекольными пятнами, челюсти напряглись до зубовного скрежета. Мой собственный гнев иссяк. Бриджид страдала, это было яснее ясного. Пока отец Дарби вещал о моем «изнурительном недуге» и «счастливом возвращении», Бриджид не сводила взгляда с витражного окна, изображающего Распятие, но неловкость ее по интенсивности не уступала моей. Бриджид чуть расслабилась, лишь когда отец Дарби перешел к политическим событиям и отвлек от нас внимание информацией о перемирии, которое, дай Бог, скоро будет заключено между непризнанным Ирландским парламентом и правительством Британии.
– Возлюбленные братья и сестры, ходит слух, что завтра, одиннадцатого июля, Имон де Валера, президент Ирландской республики и председатель Дойла, и премьер-министр Британии Ллойд Джордж подпишут соглашение о перемирии, тем самым прекратив кровопролитие, что длится не первый год, и приблизив настоящий мир и конструктивные переговорные процессы. Так помолимся же за наших лидеров и наших сограждан, помолимся о том, чтобы ничто не помешало подписанию Соглашения, и, конечно, о том, чтобы Ирландия обрела долгожданную свободу.
Послышались выкрики «Давно пора!» и «Хоть бы сладилось!»; кто-то всплакнул. Отец Дарби не мешал своей пастве выражать эмоции. Я покосилась на Томаса, очень надеясь, что мое предсказание благополучно забыто. Как бы не так: Томас, по обыкновению окаменев лицом, смотрел на меня, и глаза у него были ну просто свинцовые.
Дыхание перехватило, однако еще целую секунду у меня получалось выдерживать взгляд Томаса. Как, вот как я буду объясняться потом, дома?
Ни сразу после мессы, ни во время обеда Томас о моем пророчестве не заикался, лишь обронил банальнейшую фразу, обращенную к Бриджид:
Орегонская тропа, 1853. Наоми Мэй едва ли исполнилось двадцать лет, когда она овдовела. Это и стало началом настоящих испытаний для девушки и ее близких. В поисках лучшей жизни большое семейство Мэй отправляется в опасное путешествие на Запад.
Земли Сейлока прокляты. В тех краях не рождаются девочки. Альба – первая и единственная дочь, рожденная в Сейлоке почти за два десятилетия. Тайна ее происхождения известна лишь королю, который добился трона ложью, убийствами и предательством. Король растит Альбу как свою дочь. С детства принцессу охраняют лучшие ярлы. В их числе Байр, тихий юноша, наделенный нечеловеческой силой. Альба взрослеет, чувствуя его заботу даже на расстоянии, когда Байр воюет с врагами своего клана. Она мечтает о Байре и ждет его возвращения с войны.
В тринадцать лет Ферн влюбилась на всю оставшуюся жизнь. Его звали Эмброуз Янг, и он был самым красивым парнем в школе. «Он никогда не обратит на меня внимание» — так думала девочка с непослушными рыжими кудрями, брекетами и в очках с толстыми линзами. Но время шло, и все неумолимо менялось: их жизни, их мечты, их лица. Однажды Эмброуз проснулся монстром, а Ферн превратилась в настоящую красавицу… Это история о вечной любви. Это история о внутренней красоте, столь величественной, что внешняя красота никогда с ней не сравнится.
Его нашли в корзинке для белья в прачечной. Младенцу было всего несколько часов от роду, но смерть уже поджидала его за углом. Малыша окрестили Моисеем и назвали сломленным ребенком. Когда я услышала эту фразу, то представила, будто при рождении по его хрупкому тельцу пошла огромная трещина. Я понимала, что это всего лишь метафора, но картинка не выходила у меня из головы. Возможно, именно образ сломленного юноши и привлек мое внимание. Мама говорила, что весь город следил за историей маленького Моисея, но никто не мог ему помочь.
Молодая женщина получает возможность перемещаться между мирами. Сначала она считает это всего лишь интересными приключениями, которые её ни к чему не обязывают. Потом что-то вроде того, что мы в ответе за миры, которые нами приручены. Но реальность совсем другая.
Перед вами необычная – не только интересная, но и весьма познавательная – книга петербургского писателя Андрея Неклюдова, геолога по образованию, кандидата геолого-минералогических наук. Герой книги, старшеклассник Дима Ручейков, отправляется в настоящую геологическую экспедицию в Сибирь. Нетрудно догадаться, что его ждут непростые испытания и удивительные приключения. Но вместе с тем он узнает много интересного – о строении и рельефе Земли, о происхождении гор и впадин, о вулканизме и образовании руд, о вечной мерзлоте.
Алан Трекер получает от друга детства, ставшего видным ученым, письмо с просьбой о помощи. Все бы ничего, но тот уже год, как лежит в могиле! Связано ли это послание с загадочными смертями и исчезновениями знаменитостей по всему миру? Алан с головой погружается в расследование и попадает в удивительный город, не указанный ни на одной карте. В город, где каждую ночь рождается Мертвое солнце, а его обитатели уже не совсем люди. Это не рай и не ад, даже не другая планета, а мир, созданный человеком.
Войны окончены, и настала пора переговоров: между мирами, деревнями, людьми.События, развивающиеся непосредственно после окончания работы «Два мира. Том 2». Часть основного сюжета, которую, впрочем, можно рассматривать как спин-офф — конец дилогии позволяет.
Как выбрать одного из двух мужчин, когда к одному неудержимо тянется сердце, а к другому изо всех сил стремится душа? Я обычная студентка, чья жизнь была скучной до ужаса. Но однажды, по глупой случайности, меня занесло в другой мир. В мир, где леса заселяют невиданные прекрасные, но опасные создания, где воздух пропитан сладкой опьяняющей магией и где живут они, те самые двое, укравшие мое сердце и душу.
Спин-офф к дилогии «Два мира». В центре истории — Митараши Анко, её чувства и вопросы, которые задают самой бедовой куноичи Конохи.Чем дольше работаю с Анко, тем больше проникаюсь этим персонажем, особенно — в рамках АU-вселенной «Двух миров», где все её тараканы получили возможность выползти из своих нор. Работы, относящиеся к альтернативной вселенной «Двух миров», в порядке хронологии: «Два мира. Том 1», «Вопросы», «Амортенция», «Два мира. Том 2», «Два мира. Полюса», «Цветы и гвозди», «Клан Учиха. Возрождение легенды».
Девочка. Мальчик. Вспышка страсти. Сложные обстоятельства. Только один выбор: уйти или протянуть руку помощи, рискуя собой… Бонни – суперзвезда. Она красива, богата и невероятно знаменита. Бонни мечтает умереть. Клайд – никто. Он сломан, гениален и невероятно циничен. Все, о чем он мечтает, – это еще один шанс в жизни. Их встреча запускает бомбу замедленного действия… Вместе у парня без прошлого и девушки без будущего есть несколько дней, чтобы все изменить. Кем они станут друг другу? Незнакомцами, друзьями, соучастниками преступления или влюбленными? Их путешествие может изменить судьбу каждого, стоить жизни или длиться бесконечность…и один день.Если бы Бонни снова встретила Клайда, рискнула бы она всем?Это книга о близком человеке, который может скрываться за маской незнакомца.
Италия, 1943 год. Ева Росселли ищет спасение в стенах монастыря. Ее последняя надежда – друг детства и первая любовь, священник Анджело Бьянко. Он помогает многим беженцам, которых укрывает от гестапо католическая церковь. Для Анджело и Евы остается только жизнь и смерть, «сейчас» и «никогда». Они больше не сомневаются в своих чувствах. Готов ли Анджело рискнуть своей верой ради спасения Евы? Готов ли предать любовь к Богу ради любви к одной женщине?
Однажды жестокий король Золтев убил мою мать из-за ее волшебного дара. Чтобы скрыть и мой дар, она приказала мне навек замолчать. Прошло много лет, и молодой король Тирас, сын Золтева, захватил меня в плен. Все, о чем я мечтаю, — стать свободной, вновь обрести голос. Но для этого нужно убежать. А я — пленница маминого проклятия, молодого короля и… любви к нему. Он не похож на злого отца. Каждую ночь Тирас борется с чудовищем внутри себя. И каждую ночь, проигрывая битву, исчезает на несколько дней. В королевстве, где веками истреблялась магия, единственная сила, способная даровать свободу нам обоим, — любовь.
Холодное море выбросило осиротевшую Гислу на мрачные берега Сейлока. Она была обречена на гибель, если бы ее не нашел загадочный обитатель прибрежной пещеры. Ее спасителем оказался слепой мальчик Хёд, унаследовавший имя бога. Так они оказались связаны не только судьбой, но и магией рун. Когда Гисла поет, Хёд может видеть. Ни время, ни расстояние не способно их разделить, даже когда Гисла вынуждена стать дочерью храма и подчиниться безжалостному королю, а судьба Хёда предрешена древним пророчеством. Среди войн и интриг Гисла и Хёд сражаются против всего мира.