О чём шепчут колосья - [58]
Чтобы обуздать ветер, под решетом первой очистки поставили три ветронаправляющие планки, и струя ветра пошла в нужную сторону.
Третья скорость была в наших руках!
И в тот год, и в послевоенные годы, когда члены экипажа, соблюдая правила технического ухода, на этой же скорости убирали чистые хлеба, комбайн не растрясая, не выбыл из строя. Он находился в борозде дольше тех уборочных машин, за здоровьем которых плохо смотрели, хотя комбайнёры и водили машины на малых скоростях.
Третья скорость — заманчивая скорость. Бывало, рассказываешь о ней молодым комбайнёрам и видишь, как у ребят загораются глаза. Хочется им, чтобы агрегат вместо обычных трёх-четырёх километров двигался бы со скоростью пяти-шести километров в час. Однако не всё, что делается скоро, делается хорошо.
На слёте механизаторов подходит ко мне молодой комбайнёр из соседнего района и бросает:
— Надоело мне на первой тащиться. Вернусь домой, начну на третьей работать.
— А где косишь?
— В низине, по правую сторону железнодорожного полотна. Хлеба там редкие, за световой день тридцать гектаров шутя уберу.
Поле, на котором парень собирался убирать, я хорошо знал: рельеф неровный, изрезанный, хлеба засорённые. На таком участке не те что на третьей — на первой скорости опасно вести машину.
И, когда я откровенно высказал свои опасения, комбайнёр обиделся, вспылил:
— А кто на съезде заявлял: «Наши методы приобретут ценность только тогда, когда они станут вашими»? Ты ведь об этом сегодня днём говорил, а к вечеру от своих слов отказываешься.
И не думал, и не хотел отказываться. Не нравилось мне, что парень к переходу на новую скорость отнёсся легкомысленно. Его не смущали ни потери зерна, ни то, что машина может преждевременно выйти строя, — главное для него скорость. Скорость ради скорости! Жизнь машины парня не интересовала.
— Машина не твоя, а моя, — ответил он. — Брось лукавить, Костя. Скажи открыто, что боишься, как бы новые звёзды не зажглись на нашем кубанском небо как бы не померкла твоя.
Не послушал парень доброго совета: перешёл на третью скорость и… вывел комбайн из строя, укоротив срок жизни машины. В то лето из-за его ухарства колхоз недобрал много хлеба.
Новые звёзды зажигались не только на кубанском, но и на одесском небе. Как-то Лида принесла вечерний выпуск «Известий» и, улыбаясь, протянула мне газету:
— Прочти про одесских скоростников.
Читаю и радуюсь: радуюсь, что у кубанских комбайнёров нашлись последователи. Передовые одесские механизаторы новых машин не требуют, ведут старые трактора на повышенных скоростях. Молодцы, ребята! Выходит, наше начинание не заглохло.
Позже, в 1961 году, с трибуны январского Пленума ПК КПСС Никита Сергеевич Хрущев горячо поддержал одесситов:
… Возьмём, к примеру, использование тракторов, — говорил он. — Передовые трактористы Одесской области нашли путь повышения их производительности. Они стали работать на повышенных скоростях Парк тракторов остался тот же, а производительность намного возросла. От кого это зависит?
От машин? Нет Это зависит от людей. Мы должны их обучать, воспитывать, учиться на их опыте, делать его достоянием всех.
ЩЕРБАТЫХ БЫЛ ПРАВ!
Многим, кто бывал в степи под Шкуринской, нравился наш полевой стан: уютный вагончик с отдельными купе, красный уголок с библиотекой, столовая. И не столько сама столовая, сколько обеды, приготовленные Ваней Климовым. Отличный был повар!
Какими борщами, какими отбивными он нас потчевал, каким хлебным квасом поил!
Приезжие люди без преувеличения говорили: в Краснодаре, в ресторане «Кубань», так вкусно не пообедаешь, как у Климова на полевом стане.
О себе колхозный повар говорил стихами:
Оба мы честно трудились и крепко дружили.
Рядом со столовой — душ. Приятно после напряжённой работы освежиться, смыть с себя пот и пыль, а потом лечь в чистую постель.
И хотя время было позднее и за день я чертовски устал, но сразу уснуть не мог. Из головы не выходил вчерашний разговор с Моисеем Степановичем. Старик Забота толковал о семенном зерне. (Колхоз имени Горького после войны стал районным семеноводческим хозяйством, и от того, какие семена будут выращены в Шкуринской, зависела высота урожая в других хозяйствах.) Нынче к обычным требованиям, которые предъявлял колхоз нашему брату-комбайнёру: «Убирайте хлеб поскорее, да без потерь», — прибавилось ещё одно требование: «Оберегай жизнь в зерне. Обращайся с семенами повежливее!»
Требование это отнюдь не новое. Его не раз высказывал агроном Владимир Петрович Щербатых, по совету которого я ещё до войны поехал учиться в Тимирязевку.
О чём бы я в тот вечер ни думал, мысль неизменно возвращалась к наставлению Заботы: «Обращайся повежливее с семенами».
В первые годы труд механизатора оценивался лишь но количеству убранных им гектаров.
Но гектар гектару рознь: с одного можно снять и двадцать и двадцать пять центнеров зерна, а с другого семь-восемь. Редкий хлебостой косить легко На нём любые рекорды можно ставить. Поэтому находились комбайнёры, которые в поисках лёгких хлебов кочевали из колхоза в колхоз, из района в район.
Погоня за гектарами продолжалась недолго. Колхозы стали учитывать не только количество убранной площади, но и зерно, поступившее в бункер комбайна, а также сроки проведения уборки. А после войны к этим условиям прибавилось ещё одно забота о жизни зерна.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Третья книга трилогии «Тарантул».Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».Для среднего школьного возраста.
Книгу составили известные исторические повести о преобразовательной деятельности царя Петра Первого и о жизни великого русского полководца А. В. Суворова.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
Лирическая повесть о героизме советских девушек на фронте время Великой Отечественной воины. Художник Пинкисевич Петр Наумович.