О чём шепчут колосья - [25]

— Раньше… Раньше у нас и комбайнов своих не было, — ответила Клава, посматривая то на Сапожникова, то на меня, как бы ожидая нашей поддержки.

Афанасий Максимович внимательно слушал Клаву. Ему нравился её задор, стремление во что бы то ни стало стать комбайнёркой и на деле доказать всему колхозу, что мужская специальность женщинам тоже по плечу. Паша это уже доказала на тракторе.

Встретилась, с ней Вороная на районном слёте передовиков сельского хозяйства. Разговорились и быстро подружились. Вороная сказала, что хочет пойти в комбайнёрки, а Паша стала её отговаривать, советовала не сразу садиться за руль, а начинать с азов, с работы на прицепных машинах.

Два года Ковардак работала прицепщицей в тракторной бригаде, ко всему присматривалась, во всё вникала. А потом её послали на курсы и только после этого трактор доверили.

Нашёлся в станице человек, который ради красного словца на большом колхозном собрании назвал Пашу орлицей… с куриными крыльями.

— Должно быть, злой человек, — заметила Клава.

— Просто острослов. Ко всему с недоверием относился, оттого и прозвище носил «Фома-неверующий».

Проработала Паша одну весну, и выросли у неё орлиные крылья. Заговорили о девушке в районе и даже в крае. Встретил её как-то «Фома-неверующий» и спрашивает: «Летаешь?» — «Летаю». — «Читал я в газетах, что теперь есть две Паши — две орлицы. Одна — на Кубани, другая — на Украине. Зовут её Прасковья Ангелика».

Нелегко было Ангелиной стать трактористкой. Родители запрещали заниматься «мужским делом». И Паша тайком от них вместе со своими подружками изучила машину. Противился и директор МТС. Он долго не соглашался доверить девчонке трактор. Но Ангелина добилась своего. Она так изучила машину, так научилась управлять ею, что после окончания полевых работ тот же директор премировал Пашу ценным подарком и выдал книжку ударника.

Премировать-то премировал, а через месяц перевёл на нефтебазу… в кладовщицы. Только благодаря настоянию колхозников Пашу вернули на трактор.

Вороная вырезала портрет Ангелиной из газеты, сделала для него рамку и повесила на стене рядом с семейными фотографиями. Ангелина — такого же роста, как и Ковардак, может быть, побольше, такая же у неё по— мальчишески стриженная голова и, самое главное, такая же твёрдая вера в свои силы.

Клава поделилась с Пашей своими планами, когда она во второй или третий раз встретилась с Ковардак в Шкуринской. «Значит, в штурвальные? — говорила Ковардак. — Добро! Будешь стоять на мостике, и станичники увидят, как высоко колхоз поднял женщину-труженицу. Поглядят и сами захотят пойти по твоей стёжке-дорожке».

Заранее скажу, что с помощью Сапожникова Клава проложила эту стёжку-дорожку. Потом по ней пошли сотни и сотни кубанских колхозниц: они уже не так спотыкались, как спотыкалась первое время Клава.

Да и голосов, доказывающих, что комбайн «не женское дело», раздаётся теперь меньше.

Дальний прицел брал Афанасий Максимович, когда добивался для Клавы Вороной места на комбайне.

БОРИН РУГАЕТ БОРИНА

Накануне жатвы я пришёл к Сапожникову, чтобы вместе с ним отправиться в степь осмотреть участки, отведённые для комбайновой уборки.

Афанасий Максимович оторвался от лежавшей перед ним книги и, проведя рукой по её корешку, спросил:

— Про старика степняка читал?

— Про какого старика?

— Про того, что Максим Горький писал.

Я помнил много стариков, о которых писал Алексей Максимович, но кого из них имел в виду Сапожников?

Сапожников напомнил, что в сентябре 1929 года Максим Горький побывал на Северном Кавказе, в зерносовхозе «Гигант». Здесь в День урожая возле комбайна он познакомился со старым хлеборобом, впервые увидевшим машину. После этой встречи Горький написал рассказ.

Сапожников раскрыл книгу и начал читать вслух:

— «Комбайн остановился, он подбежал к рукаву, из которого в подставленный мешок сыпалось толстой струёй зерно, и, сунув пригоршни под золотую струю, зачерпнул ими зёрна. Несколько секунд он смотрел на него, приподняв пригоршни к лицу, согнув пыльную, тугую шею. Потом, показывая зерно окружающим, сказал хрипло и задыхаясь:

— Настояще… Дьяволы! А?

Рядом с ним стояли такие же, как сам он, но помоложе его, они смотрели на машину так же очарованно, но и как бы испуганно и завистливо…»

— Здорово подмечено! — не выдержав, воскликнул я.

— Послушай дальше, что Горький в конце рассказа о старике сказал, какие мысли в нём вызвал комбайн и как глубоко взволновала его новая машина: «Может быть, он завистливо думал, что новые люди способны побороть и суховей, который насмерть выжигает хлеб, и мороз, убивающий зерно в земле».

Позже, выступая перед молодёжью, Сапожников говорил о новых людях, способных оседлать сельскохозяйственную технику, вступить в схватку со злыми силами природы.

Не каждому Сапожников доверял машину. Подаст, к примеру, молодой колхозник заявление с просьбой послать его в школу механизаторов или на курсы шофёров, — Афанасий Максимович с ним побеседует, выяснит, почему он хочет учиться на механизатора, какие наклонности имеет, и непременно спросит: «За плугом ходил?», «На простейших машинах работал?» Одним словом, целый экзамен устроит, прежде чем решить, стоит ли парня на колхозные средства учить.