О чём пела золотая кукушка - [26]
Когда же пришла очередь Хара-Мооса, он неторопливо вынул из колчана самую большую стрелу и долго целился, прищурив левый глаз. Но выпущенная стрела, просвистев над толпой, пробила лишь один уголок платка.
Чил-Хара, сощурив правый глаз и переложив лук в левую руку, целилась еще дольше брата, но и ее стрела смогла коснуться лишь другого уголка заветного платка.
— Никто не может поразить цель! — зашумели богатыри. — Видно, суждено Хара-Моосу стать мужем прекрасной Алтын-Арыг. Его стрела первой дотронулась до платка.
— Нет! — закричалплешивый старик. — Не все еще выпустили свои стрелы. Вы забыли о моем одноглазом спутнике. А ну, друг мой, попробуй и ты, поразив цель, добыть свое счастье.
Но звонкая стрела одноглазого урода смогла лишь пробить третий уголок белого платка.
И снова зароптали могучие алыпы:
— Зачем дырявить дно черного неба? Среди нас не найдется более меткого стрелка, чем Хара-Моос! Его стрела была первой! Он выполнил условие Алтын-Хана и достоин руки его лунноликой дочери!
— Жалкие псы боятся не орла, а тени его крыльев, — с презрением сказал плешивый слепец. — Что вы все надрываете глотки, славя коварного Хара-Мооса? Разве вы не видели, что, целясь в белый платок, он лишь поцарапал край небесного дна! Почему же вы не смеетесь над ним? Что испугало вас, отважные богатыри? Или удаль свою вы попрятали в карманы, а смекалку схоронили за пазухами? Страх запорошил вам глаза, и вы забыли, что сейчас пришел мой черед натянуть тетиву боевого лука. Наверно, вы, зрячие, видите хуже меня, ослепшего от горя и слез! А ну расступитесь все и дайте мне дорогу! Одноглазый друг мой, вложи в мою руку могучий лук!
И слепой старик шагнул вперед. Одноглазый протянул ему богатырский лук и звонкую стрелу.
Взяв пальцами правой руки тугую тетиву, слепец медленно оттянул ее, и меткая стрела, со свистом рассекая воздух, устремилась в черную высь неба.
Толпа зашумела, словно горная река, несущая свои воды с остроконечных снежных вершин. Все богатыри, как один, подняли головы к звездам, пытаясь проводить взглядом полет метко разящей стрелы. А стрела летела все выше и выше, пока не превратилась в маленькую светящуюся точку.
И вдруг громкий голос осмелевшего алыпа потряс округу:
— Смотрите, люди! Белый платок разорван надвое и сбит стрелой с Золотого кола! Теперь он падает на землю!
И тогда все увидели, как, сбитый стальным острием с Золотого кола, медленно, словно раненый белокрылый лебедь, падает расшитый золотом и серебром белоснежный шелковый платок. И, паря у самой земли, он дважды облетел вокруг головы коварного Хара-Мооса, а когда облетал в третий раз, будто в насмешку небрежно шлепнул его по длинному красному носу.
Богатыри захохотали, и кто-то, набравшись смелости, сказал:
— Видно, не так уж и страшен свирепый Хара-Моос, если кусок простой тряпки может дать ему по носу!
А плешивый старик, заглушая гомон развеселившейся толпы, закричал во весь голос:
— Моя победа! Я одержал верх во втором состязании и готов помериться силой в третий, и последний, раз!
Тогда разгневанная Чил-Хара со всей мочи ударила в грудь слепого. Старик упал и, лежа на холодной земле, удивленно воскликнул:
— Кто посмел ударить меня? У кого поднялась рука на немощного калеку? Неужели могучий алып обидит слабейшего из слабых? Что скажете, добрые люди?
— Это Чил-Хара! Невеста твоя! — раздался голос из толпы. — Видно, рука ее никогда не касалась страниц Книги Судьбы и она не знает, что надо почитать старших и не показывать силу на слабых.
Едва только несчастный слепец попытался встать на ноги, как Чил-Хара вновь ударила его так, что он, оглушенный, упал, войдя по пояс в желтый песок.
— За что ты жестоко избиваешь меня, Чил-Хара? Или я пришелся тебе не по сердцу и ты предпочла мне другого? — вскричал еле выбравшийся из земли плешивый старик. — Я дважды победил тебя на состязаниях и в силе и в меткости! Ну что ж, видно, настал час испытать и твою удаль! Держись, коварная Чил-Хара!
И слепой старик крепко схватил рукой великаншу. А его одноглазый друг вцепился в шею Хара-Моосу.
Изумленная толпа отступила, понимая, что началась смертельная битва…
Восемь дней и восемь ночей продолжалась кровавая схватка.
Стонет под ногами земля, сумрачно хмурится небо. От страха даже лучезарное солнце прячется за черные тучи, а луна торопится скрыться за скалистой грядой остроконечных гор. Перепуганные птицы умчались в теплые края, четвероногие звери укрылись в глубоких норах, с вековых деревьев осыпалась зеленая листва. Черная пыль поднялась столбом и уперлась в самое дно неба. А жестокому единоборству все не видно было конца.
Лишь на исходе девятого дня, когда одноглазый странник стал душить костлявой рукой Хара-Мооса, свирепый великан простонал:
— Чил-Хара, любимая сестра, силы мои на исходе! Сжалься, молю тебя! Не губи своего единственного брата! Уступи слепцу, признай его власть над собой — и ты спасешь меня!
— Нет! Я никогда не признаю себя побежденной! Пока пальцы мои способны натянуть тетиву тугого лука, пока ноги мои не подкосились, а глаза различают небо и землю, я буду биться с ним, — отвечала великанша Чил-Хара.
