О чем мы солгали - [13]

Мисс Фокстон вздохнула.

– Она приближает к себе детей определенного типа, выбирая среди них особо ранимых и поддающихся чужому влиянию. Ханна, если захочет, может быть весьма убедительной. Обычно она разрешает такому ребенку стать ее временным союзником, а потом, когда ей это наскучит, полностью отворачивается от него. Эту модель поведения мы наблюдали неоднократно, – мисс Фокстон перевела взгляд на карандаш, который вертела в руках. – Дейзи Уильямс – лишь один из примеров, безусловно. Но нет, я никогда не видела, чтобы она подружилась с кем-нибудь по-настоящему.

Я кивнула, вспомнив о Дейзи. Застенчивая, страстно желающая угодить, она была очень бледным, худощавым ребенком с белоснежными волосами и красными веками, немного похожая на кролика с ободранной шкуркой. Ханна обратила на нее внимание в прошлом учебном году, несколько недель пользовалась восхищением и раболепной преданностью своей новой подруги, а потом насквозь промокшую Дейзи нашли в туалете на детской площадке, связанную ее же собственной скакалкой. Ханна, сама невинность, утверждала, что они всего лишь играли в копов и грабителей, Дейзи всячески поддерживала эту версию произошедшего, но с этого момента – вероятно, по настоянию матери Дейзи, глядевшей на меня с нескрываемой ненавистью когда мы пересекались на детской площадке, – в школе сделали все возможное, чтобы держать девочек подальше друг от друга.

После беседы с классной руководительницей Ханны мы возвратились в машину в гнетущей тишине.

– Ох, Даг, – сказала я, опустившись на пассажирское кресло рядом с водителем.

Он посмотрел на меня и вздохнул.

– Знаю.

Даг пододвинулся и взял меня за руку, на секунду я почувствовала прежнюю с ним близость. Но только он хотел мне что-то сказать, как проснулся и заплакал Тоби.

Я взглянула на Дага и начала открывать дверцу машины.

– Лучше сяду сзади рядом с ним, – сказала я.

Даг кивнул, повернул ключ зажигания и домой мы уже ехали, не проронив ни слова.

Через несколько дней после разговора в школе мы посадили перед собой Ханну и сообщили ей, какое ее ожидает наказание. Нам всегда это давалось непросто – не было такого развлечения или игрушки, к которым она испытывала бы настоящую привязанность, ей в буквальном смысле слова было наплевать, когда ее лишали личных вещей. Однако Ханна очень любила смотреть телевизор. И в данном случае мы сказали, что оставляем ее без телевизора на всю неделю. Не думаю, что когда-нибудь забуду выражение ярости и откровенной ненависти на ее лице в момент, когда мы сообщили о своем решении.

На следующий день я обнаружила синяк на руке Тоби. Этим утром я оставила его в детском шезлонге пока собирала Ханну в школу. Вынимая для нее из сушки пару чистых носков я услышала, как он завопил от боли. Я взбежала по лестнице и увидела, что Тоби заходился в истерическом плаче, хотя еще минуту назад он счастливо ворковал. Я нашла Ханну сидящей, как и ранее, на полу в своей комнате, безмятежно собирающей пазл. Она даже не взглянула в мою сторону, когда я вошла. А позже я разглядела синяк, маленькую, злую, лиловую отметину на руке Тоби повыше локтя – словно кто-то с силой ущипнул его. Я не могла доказать, что это сделала Ханна, но знала, что это была она. Конечно, я знала.

6

Лондон, 2017

Совершенно оглоушенные Клара и Мак покинули здание полицейского участка. Поначалу, когда они пришли и выложили все дежурному молодому офицеру, тот не проявил никакого интереса, выслушав терпеливо – как и учили – сбивчивый рассказ Клары. Но его отношение поменялось, как только он увидел перед собой на столе ноутбук Люка, узнал о сотнях сообщений с угрозами, о проникновении в квартиру несколькими месяцами ранее, письме и фотографиях, просунутых под их дверь.

– Ясно, – произнес он. – Следуйте, пожалуйста, за мной.

Их с Маком провели через участок в небольшое помещение без окон и попросили подождать. Они нервно молчали, прислушиваясь за закрытой дверью к звуку приближавшихся и удалявшихся шагов в коридоре.

Когда дверь отворилась, с ними поздоровалась худощавая темнокожая женщина, представившаяся констеблем криминальной полиции Лореттой Мансфилд. Быстро приблизившись, она поприветствовала Клару и Мака твердым сухим рукопожатием, улыбнулась, в то время как ее глаза изучающе скользнули по их лицам, затем села и положила ноутбук Люка на стол между ними.

– Итак, Клара, – сказала она, – я поговорила с моим коллегой о Люке, теперь нам нужно заполнить заявление о пропаже человека.

Клара тяжело сглотнула, во рту пересохло от нервного напряжения, когда она вновь рассказывала то, о чем ранее уже сообщила дежурному офицеру; констебль Мансфилд слушала спокойно, периодически поднимая по ходу повествования миндалевидные глаза и встречаясь взглядом с Кларой.

– Вы не ругались в последнее время? – спросила она. – Любой намек на то, что Люк хочет прекратить отношения?

– Нет! Как я уже сказала, Люк оставил дома мобильный телефон и кредитную карту, и потом… у него было важное собеседование на работе, к которому он напряженно готовился. Мы были… счастливы! – Она осознала, что говорит на повышенных тонах и почувствовала прикосновение Мака к своей руке.