О чем молчат мертвые - [12]

Кевин щелкнул пальцами.

Адвокат окинула его скучающим взглядом.

— Не отбирай хлеб у своего сержанта. Это же он у нас юморист. А ты просто славный парень.

* * *

Женщина в больничной палате лежала в своей постели, плотно сомкнув глаза, как ребенок, который делает вид, что ничего не знает и ни в чем не виноват. Солнечный луч, проникавший в комнату сквозь занавески, освещал лишь половину ее лица и одну руку, покрытую легким пушком. Весь ее вид говорил о бесконечной утомленности. Она на секунду приоткрыла глаза и затем снова закрыла их.

— Я так устала, — пробормотала она. — Обязательно делать это сейчас, Глория?

— Он ненадолго, милая, — отозвалась Бустаманте.

«Милая?» — изумился Инфанте.

— Ему нужна только первая история, — добавила адвокат.

Первая история? А какая тогда вторая?

— Мне от этого не легче, — простонала пациентка. — Может, ты сама ему все расскажешь, а я пока посплю?

Пора было брать дело в свои руки и перестать ждать, пока Глория представит его, чего она явно делать не собиралась.

— Меня зовут Кевин Инфанте, — заговорил полицейский. — Я детектив полиции округа Балтимор.

— Инфанте? Это как «младенец» по-итальянски? — спросила лежащая женщина, глаза которой по-прежнему были закрыты. Кевин хотел, чтобы она открыла их. До этого момента он и не подозревал, насколько важен зрительный контакт в его деле. Конечно, он думал об этом, изучал, как разные люди пользуются мимикой, знал, что означает, когда человек избегает прямого взгляда. Но в его практике это был первый случай, когда субъект сидит — а вернее сказать, лежит — с плотно закрытыми глазами.

— Наверное, — ответил он, как будто не слышал этого раньше, как будто две бывшие жены не напоминали ему об этом сотни раз.

Наконец пациентка открыла глаза — они оказались ярко-голубыми. Эх, еще одна пара голубых глаз потрачена на блондинку! Голубоглазая брюнетка, сочетание светлого и темного — вот каким был идеал Кевина.

— Но вы не похожи на младенца, — заметила женщина. В ее голосе, в отличие от Глории, не было ни намека на флирт. Подобного рода игры были явно не для нее. — Забавно, на секунду мне вспомнился персонаж из какого-то мультика, такой гигантский младенец в подгузнике и с чепчиком на голове.

— Малыш Хьюи, — подсказал детектив.

— Точно. Он ведь был уткой? Или цыпленком? Или обычным ребенком?

— Наверное, цыпленком, — ответил Кевин, подумав, что этой даме, возможно, и правда стоит обследоваться у нейрохирурга. — Мне сказали, что вам что-то известно о старом убийстве, случившемся здесь, в Балтиморе. Об этом я и хотел бы поговорить с вами.

— В Балтиморе все только началось. А закончилось… черт, даже не знаю, где оно закончилось и закончилось ли вообще.

— Хотите сказать, что кто-то начал убивать кого-то в Балтиморе, а закончил где-то в другом месте?

— Трудно объяснить. В конце… ну, то есть не в конце, а когда начались все эти кошмарные вещи… тогда я даже не знала, где мы находимся.

— Может, расскажете все с самого начала и мы вместе попробуем это выяснить?

Пациентка повернулась к Глории:

— Люди до сих пор… ну, то есть нас еще до сих пор помнят? Спустя столько лет?

— Помнят все, кто жил здесь, — ответила старая ящерица непривычно ласковым тоном. Может, она просто хотела ее? Поэтому и взялась за это дело, рискуя пролететь с оплатой? Иногда очень трудно понять, что тот или иной мужчина нашел в женщине, а с женщинами все еще сложнее, и Глория, как успел понять Кевин за годы общения с ней, не была исключением. — Имен, может, и не помнят, но вашу историю наверняка знают. Вот только детектив Инфанте нездешний.

— Тогда какой смысл с ним разговаривать? — Женщина закрыла глаза и откинулась на подушку. Бустаманте смущенно посмотрела на полицейского и пожала плечами: мол, что я могу поделать. Инфанте никогда не видел, чтобы она была такой обходительной и внимательной со своими клиентами. Конечно, Глория заботилась о людях, чьи интересы представляла, но она всегда настаивала на своем главенстве. Теперь же она, вся такая почтительная, жестом указала ему на дверь, приглашая проследовать за собой в коридор. Но он покачал головой и не сдвинулся с места.

— Тогда ты мне все расскажи, — сказал Кевин Глории.

— В апреле семьдесят пятого две сестры отправились на прогулку в торговый центр «Секьюрити-сквер». Санни и Хизер Бетани. С тех пор их больше никто не видел. И у полицейских даже не было возможных догадок насчет того, что могло с ними случиться. В отличие от дела Пауэрс.

Молодая женщина по фамилии Пауэрс исчезла десять лет назад, но никто не сомневался в том, что в этом исчезновении замешан ее бывший муж. Просто доказать это было сложно. Считалось, что он нанял кого-то для ее убийства и ему повезло, что попался самый молчаливый, самый преданный своему делу киллер, у которого не было причин продавать информацию. Парень, который никогда не попадал в тюрьму и не хвастался спьяну перед подружкой: «Да-а, это сделал я!»

— Так она знает, что с ними случилось? — уточнил следователь.

— Эй, я вообще-то здесь, — подала голос женщина, — я вас тоже слышу.

— Если хотите, можете свободно принять участие в разговоре, — сказал Инфанте. Даже сквозь ее закрытые веки он видел, что она закатила глаза. Выражение ее лица слегка изменилось, словно она была раздраженной девочкой-подростком, которая хотела сказать своей маме, чтобы та оставила ее в покое. Однако она не проронила ни слова.