О чем молчат ангелы - [5]

Только это было не совсем правдой. Мне очень нравилось то, что я видела. Длинные, мускулистые руки, широкие, но расслабленные плечи и улыбка, игривая и в то же время соблазняющая. Я старалась побороть себя, пытаясь игнорировать то, перед чем трудно было устоять.

В девять часов Доротея закончила работу и закрыла за собой дверь. На прощание я два раза мигнула ей освещавшими крыльцо фонарями. Должно быть, их свет был виден сквозь туман, так как; я услышала гудок ее автомобиля в ответ. Я осталась одна.

Я попыталась разобраться в чувствах, которые разыгрались во мне. Я не была голодна. Я не устала. Мне даже не было так же одиноко. Но меня немного беспокоило мое домашнее задание по биологии. Я сказала Патчу, что не позвоню, и шесть часов назад я действительно так считала. Но сейчас я могла думать только о том, что не хочу провалить задание, потому что ситуация с биологией у меня была самой напряженной. Моя оценка колебалась между «отлично» и «хорошо». В моем сознании это сливалось с разницей между льготным и платным высшим образованием в будущем. (Как я понимала, от этого зависел мой грант на обучение.)

Я зашла на кухню и взяла телефон. Посмотрела на те семь цифр, которые были написаны на моей руке. В глубине души я надеялась, что Патч не подойдет к телефону. Если бы он не мог или не хотел работать со мной над заданием, то я смогла бы убедить тренера, что мне нужен новый партнер. С надеждой я набрала его номер.

Он подошел практически сразу.

— Алло!

— Я хотела узнать, можем ли мы встретиться сегодня вечером. Я помню, ты сказал, что занят, но… — начала я деловым тоном.

— Нора! — Патч произнес мое имя так, как будто в нем была соль анекдота. — Я думал, что ты не позвонишь. Никогда.

Я проклинала себя за то, что мне приходится брать свои слова назад. Я проклинала Патча за то, что он напомнил мне об этом. Я проклинала тренера и его безумное задание.

Я открыла рот в надежде сказать что-то умное.

— Ну и? Мы сможем встретиться или нет?

— Я не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— У меня в самом разгаре партия в бильярд. — Я почувствовала сарказм в его голосе. — Очень важная партия.

Я слышала шум на том конце провода. Видимо, история про партию в бильярд была правдой. Но была ли эта партия важнее моего задания — спорный вопрос.

— Где ты? — спросила я.

— Я в игровом клубе «Бо». Не думаю, что тебе здесь понравится.

— Значит, давай проведем интервью по телефону. У меня готов список вопросов…

Не дослушав, он повесил трубку.

Я в недоумении посмотрела на телефон, затем вырвала из тетради чистый лист бумаги и на первой строчке написала «придурок». На следующей строчке я написала: «Курит сигары. Умрет от рака легких. Надеюсь, что скоро. Отличная физическая форма».

Я тут же зачеркнула последнее замечание так старательно, чтобы его нельзя было прочесть.

Часы на микроволновке показывали 21.05. Как я понимала, у меня есть два выхода. Я могу подделать ответы Патча или я могу поехать в игровой клуб «Бо». Первый вариант выглядел бы заманчиво, если бы я могла проигнорировать предупреждение тренера о том, что он проверит достоверность всех ответов. Я не знала Патча настолько хорошо, чтобы блефовать до конца. А второй вариант? Даже отдаленно не заманчиво.

Я решила сделать выбор после того, как позвоню маме. Одним из условий ее многочисленных командировок было то, что я буду вести себя ответственно и не буду ребенком, за которым нужен постоянный контроль. Мне нравилась моя свобода, и я не хотела, чтобы моя мама переводилась на работу рядом с домом, где она будет получать меньше денег, только ради того, чтобы присматривать за мной.

После четвертого гудка у нее сработал автоответчик.

— Привет, это я. Просто хотела поговорить. Мне нужно доделать домашнее задание по биологии, потом пойду спать. Если захочешь, позвони мне завтра во время ланча. Люблю тебя.

После того как я повесила трубку, я обнаружила в кухонном шкафу четвертак. Пусть за меня решит судьба.

— Орел — иду, — сказала я профилю Джорджа Вашингтона на монете. — Решка — остаюсь.

Я подбросила монету и с трудом осмелилась посмотреть на нее. Мое сердце билось с бешеной скоростью, и я не знала точно, что это означало.

— Теперь от меня ничего не зависит, — сказала я.

Преисполненная решимости покончить с этим как можно скорее, я вытащила карту из шкафа, схватила ключи и села в свой «Фиат Спайдер». Возможно, машина и была симпатичной в 1979 году, но сейчас я не была без ума от шоколадно-коричневого цвета, ржавчины, которая все сильнее и сильнее расползалась по заднему крылу, и потрескавшихся белых кожаных сидений.

Игровой клуб «Бо» оказался гораздо дальше, чем мне бы хотелось, в получасе езды, совсем рядом с побережьем. С картой, развернутой на руле, я припарковала «Фиат» перед большим бетонным зданием со светящейся вывеской «Зал игровых автоматов Бо, пейнтбол без правил и бильярдный зал Озза». Все стены были в граффити, пол засыпан окурками. Было ясно, что внутри полно будущих студентов университетов Лиги плюща и других образцовых граждан. Я постаралась думать о чем-нибудь отвлеченном, но живот у меня немного сводило. Дважды проверив, закрыты ли двери машины, я направилась внутрь.