О чем мечтает женщина? - [5]

— Если вы посмеете напечатать хоть строчку, порочащую мою репутацию, я привлеку вас к суду за клевету! — пригрозила она.

Роджер устало прикрыл глаза.

— Это не будет клеветой, а я горжусь тем, что всегда говорю правду.

— Невзирая на чувства людей, — дополнила она.

Господи, когда же это кончится? — мысленно простонал Роджер, проклиная себя за то, что выпустил ситуацию из-под контроля. Но теперь, когда дело зашло так далеко, он уже не может отступить.

— Чувства — вещь относительная. Например, вор тоже сочтет себя оскорбленным, если его поймают за руку.

— Нашли с чем сравнить! — возмутилась Трейси. — Статья в вашей паршивой газетенке должна была быть просто сообщением о помолвке, а вместо этого оказалась полностью посвящена сплетням об отце невесты. И это при том, что он уже давно заплатил за свои ошибки, а его дочь и вовсе ни при чем. Я требую, чтобы вы публично извинились!

— Требуете? — переспросил Роджер притворно ласковым тоном. Эта сумасшедшая явно нарывается на неприятности. Она постоянно провоцирует его.

Вторая жена его отца тоже была требовательной особой, и Роджер не сомневался, что именно это свело старика в могилу раньше времени. Так что нет ничего удивительного в том, что сам он так болезненно реагировал на требовательный тон.

— Голубушка, возможно, вы привыкли к тому, что все ваши желания исполняются как по мановению волшебной палочки, но меня это не волнует. Я скажу вам еще кое-что: мир не вращается вокруг вас, и вам же будет лучше, если вы сойдете со своего высокого пьедестала, перестанете выдвигать бесконечные требования и начнете произносить слово «пожалуйста», как это делают все нормальные люди.

— Да как вы смеете?! — Трейси чуть не задохнулась от возмущения, но тут же залилась краской, понимая, что он прав. Она действительно с самого начала повела себя неправильно.

— Запросто. Такие, как вы, действуют мне на нервы, — ответил Роджер и снова сел в кресло. — Что ж, вы высказались, и теперь наступила моя очередь. Во-первых, вас сюда никто не приглашал, во-вторых, вы знаете, где находится дверь. Так что прошу вас, закройте ее за собой, когда будете уходить. — Он положил ноги на стол и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Трейси кипела от злости, сознавая свое бессилие.

— Я презираю вас! Не надейтесь, что вам это сойдет с рук! Наша семья кое-что значит в этой округе.

Но он только рассмеялся ей в лицо.

— Ну, наконец-то! Я все ждал, когда мы подойдем к этому. Только учтите, что моя семья здесь тоже не из последних.

— Ну да, — бросила Трейси. — Она известна как символ подлости, низости и закулисных интриг. Вам есть чем гордиться!

Эта красотка уже совсем потеряла чувство меры, вскипел Роджер.

— Все, хватит. Выбирайте: или вы уйдете сами, или я выброшу вас отсюда, — резко бросил он. — Но то, что через секунду вас здесь не будет, я вам гарантирую.

Трейси готова была закричать от отчаяния. Она понимала, что ей не удалось достучаться до этого очерствевшего, жестокого человека.

— Не волнуйтесь, я уже ухожу. Мне вообще не следовало приходить сюда. Что толку взывать к благородству человека, который начисто лишен этого качества!

Трейси повернулась к двери и, распахнув ее, чуть не столкнулась с мужчиной, который собирался войти в кабинет. Даже не взглянув на него, она пулей пронеслась к выходу из редакции.

Какой отвратительный субъект! Когда-нибудь он сломает себе шею!

Подлетев к лифтам, Трейси стукнула кулаком по кнопке вызова. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше от человека, который остался глух к ее законному требованию. Она больше не желала видеть его. Никогда!

2

Даг Делмар поспешно посторонился, уступая дорогу разъяренной женщине, которая чуть не сшибла его с ног, и, прежде чем войти в свой кабинет, посмотрел ей вслед.

— Что ей здесь понадобилось? — удивленно спросил он кузена.

Роджер встал и начал ходить из угла в угол по тесному кабинету, бормоча себе под нос ругательства. Проходя мимо Дага, он бросал на него прищуренные взгляды.

— Эта особа приходила с жалобой, но приняла меня за тебя, — мрачно сообщил он. — Она питает к тебе вполне определенные эмоции, и я бы не назвал их положительными. Я принял удар на себя, так что теперь ты мой должник.

— Почему же ты не объяснил ей, кто ты такой на самом деле? — резонно поинтересовался Даг и с удивлением заметил, что у Роджера покраснела шея.

— Потому что сначала она не дала мне и рта раскрыть, — возмущенно ответил тот, — а потом… Да я скорее удавился бы, чем сказал бы ей об этом!

Даг спрятал улыбку.

— Вижу, она довела тебя до белого каления, — весело усмехнулся он.

Роджер метнул на него свирепый взгляд.

— Эта женщина… — горячо начал он, но, заметив в глазах кузена веселые искорки, замолк, а потом, сделав глубокий вдох, уперся кулаками в бедра и посмотрел через стеклянную дверь. Его злость внезапно испарилась, и он почувствовал, как внутри у него разливается какое-то странное тепло. Роджер потряс головой и вдруг широко ухмыльнулся. — Согласись, она великолепна, — сказал он.

Теперь, когда посетительница ушла, он с удовольствием вспоминал ее вздернутый подбородок и блестящие глаза. Такой женщины он еще не встречал в своей жизни. Интересно, подумал Роджер, что нужно сделать, чтобы ее рычание превратилось в нежное воркование?