О чем лают собаки - [3]
Демонстрируя угрозу, шакал шипит и выворачивает голову широко у птиц и зверей.
На мой взгляд, шакалы — очень важный элемент колорита местности. Вечерами и ночью их вой — одна из главнейших мелодий южной ночи; сами шакалы, хотя и ведут ночной образ жизни, благодаря своей смелости перед человеком часто дают о себе знать.
Шакалы отличаются не только большой смелостью и «непочтительностью» к человеку, но и удивительной сообразительностью. Я, например, сам видел, как они вытаскивали на берег заброшенные донки и съедали с них пойманную рыбу. Они прекрасно знают, что происходит на их участке. Живя на кордоне заповедника Тигровая Балка, около которого обитала большая семья шакалов, я не раз обнаруживал наблюдающего за мной шакала. Вечером или в лунную ночь видны лёгкие тени, скользящие по территории кордона, — это шакалы, обследующие свой участок.
Шакал очень часто тяготеет к человеку, который поставляет ему изрядное количество пропитания в виде самых разнообразных отходов, плодов, а иногда и в виде домашней птицы.
Мне кажется, что если бы шакалы не выли, то они были бы гораздо менее интересными и заметными. Вой — средоточие и кульминация шакальей жизни, если не для самих шакалов, то, по крайней мере, для наблюдателя. Представьте себе тёплую южную ночь: после дневной жары проснулась, задвигалась жизнь. Тысячи кузнечиков, сверчков и цикад создают многоголосый несмолкаемый хор, но их пение, хотя и очень колоритно, все же приземлённо, оно не поднимается в небо. Вы сидите и слушаете ночь — и вдруг в её однообразии что-то изменилось, где-то в небе повисла золотая нота. Вот она истончилась и пропала, но почти тут же снова возникла, стала сильней и настойчивей. Это завыл шакал. Все прочие звуки ночи отступили на второй план.
Сначала звуки его песни ровные и протяжные, они идут на одной ноте, которая плавно понижается и сходит на нет. Затем шакал начинает выть по-другому, его вой становится раскачивающимся, частота то понижается, то поднимается снова, кажется, что он о чём-то просит, просит настойчиво. И вот в темноте ночи появляется то, о чём он просил. В небо поднимаются сперва один, затем другой, и ещё и ещё голоса. Они стремительно нарастают и ширятся. Не соблюдая чёткой упорядоченности воя первого шакала, они заполняют пространство мощным хором какофоний. Сейчас уже все прочие звуки не только отступили на второй план, а просто вытеснены из вашего восприятия. Это ответный вой детей того, кто начал ночную песню.
Вой — непонятный и ещё очень мало исследованный феномен. Однако уже сейчас ясно, что его значение в жизни шакалов многообразно. Так, летом описанный выше сложный вой, который мы назвали семейным, вероятно, служит для привлечения молодых шакалов к днёвке, куда взрослый шакал или шакалы приходят их кормить. Если вспомнить, что шакалята бродят около днёвки, а не сидят на месте, то привлечение их на днёвку воем покажется очень рациональным, с точки зрения экономии времени взрослых. Помимо этой важной функции, вой может выполнять ряд других. Американские исследователи Харрингтон и Меч пришли к выводу, что групповой вой волков исполняет роль территориальной метки, то есть свидетельствует о том, что на данной территории находится группа волков. В некоторых ситуациях волки и шакалы не только перекликаются воем, но и призывают другого зверя.
А. А. Никольский обратил внимание на то, что вой волков могут быть спонтанными, когда выть начинают все члены стаи почти одновременно, и вызванными — в ответ на вой одного из членов стаи, находящегося на расстоянии. Оказалось, что спонтанные и вызванные вой имеют разную сезонную динамику, то есть вызванные наиболее часто слышатся в летние и осенние месяцы, а зимой редки, а спонтанные — наоборот. Ясно, что социальная изоляция не может быть причиной спонтанного воя, так как все члены группы в этот момент находятся вместе. В таком случае, не есть ли вой — проявление и кульминация чувства слитности с членами своей стаи, манифестация собственного достоинства и силы своих?
Изучая вой шакалов, А. А. Никольский и автор обнаружили интересный феномен, названный нами слиянием индивидуальных признаков в групповом вое. На наш взгляд, он подтверждает предположение, высказанное выше. Суть феномена состоит в том, что группа шакалов, состоящая из нескольких взрослых и переярков (детей прошлого года рождения), начинает выть. Сначала шакалы воют последовательно один за другим. Затем в процессе вокализации сигналы шакалов сближаются и по частоте и по времени, так что становится невозможно выделить индивидуальные характеристики воев. На наш взгляд, слияние индивидуальных признаков служит для демонстрации сплочённости группы. Шакалы показывают своим соседям, что на этом месте находится не просто группа, а именно коммуникативно сплочённая семья. Описанный феномен интересен и в более широком смысле. Дело в том, что большинство млекопитающих, как это ни покажется странным, — плохие имитаторы звуков. Однако человеческий язык практически полностью строится на обучении, на основе сильно развитой имитационной способности. Слияние признаков воя также является примером подражания, правда, это подражание очень простое, оно не выходит за рамки видоспецифичных сигналов (шакалы подражают друг другу, а, например, не оленям или ещё каким-нибудь другим зверям), но всё же это пример взаимной акустической подстройки. Интересно, что слияние индивидуальных признаков чаще наблюдается в ситуации межгрупповых перекличек или в местах концентрации шакалов разных семей, то есть в критических случаях, где слаженное поведение членов одной семьи может быть очень важным и резко повышать шансы семьи в агрессивных конфликтах.
