О чем кричит редактор - [30]

Ну, и не новость, что бестселлеров создать никак не получается. Я уже молчу о великих книгах. Не в рецептах дело. Не в каждом, который садится за книгу. Попробуем все-таки вернутся к дикой, лохматой от ветхости сакральности творческого процесса. Может, что-то было в том восприятии писателя, что позволяло им, уже классикам, творить бестселлеры, а лучше скажем, великие книги, не опираясь на курсы по сотворению таковых?

Я все чаще ловлю себя на мысли: зачем была написана очередная книга? Для чего и по какой причине писатель захотел ее написать. Я думаю, писатели стали писать свои книги, не вынимая сердца из груди. Так, корябают царапины и раны на коже, до сердца не доходят, а то и вовсе себя не трогают.

Я беспокоюсь о том, что изменение некоторых писательских установок в современных умах сильно повредили тому творческому процессу, который у нас теперь якобы весь изучен и разобран на составные части и правила. Вы читали «Мужество творить» Ролло Мэя? Надо почитать, дорогие писатели. Сложно, как и любая психокнига, но оно того стоит, начните со второй главы сразу. В книге нужный баланс уважительного и глубокого отношения к творческому процессу, как к высшим возможностям человеческой психики, как к особому состоянию сознания, в которое не каждый может «впасть», и психологически научного подхода к его тонкостям. Я бы назвала эту книгу одну из вдохновляющих для писателей, потому что, когда у писателя отнимают трепетное отношение к процессу, что-то неизбежно ломается в его душе, я не утверждаю точно, скорее интуитивно улавливаю, что циничные «каждый может», «возьми и пиши», «писатель – это не вдохновение, это труд», «писатель глуп, когда делает вид, будто его посетила муза» и прочее, что отнимает у процесса писательства ореол со-творения (дефис намеренно для передачи смысла), передачи особой информации, образов, смыслов откуда-то Оттуда в простое Сюда. Лишение пафосности и экзальтированности писательского процесса – это убийство писательской души.

Я думаю, может оттого, что писатели перестали верить в свою избранность, они перестали писать великие книги – быть проводниками, писательством передавать особые смыслы, не считают нужным долго и кропотливо трудиться над книгой, чтобы идея точно дошла до умов, всполошила мир, писатели перестали входить в транс и творить. Они просто пишут. Просто пишут книги. Как можно скорее.

Есть большая разница между «сесть и начать писать» и между «войти в поток, поймать измененное состояние сознания и начать писать».

В первом случае писать может каждый.

Во втором – избранные, те, кто потрудились душой, сознанием, чтобы обрести связь с неизвестно чем, откуда писатели черпают слова горстями.

Если вы не испытали эту разницу, вы не поймете, о чем речь. Но давайте попробуем испытать. А те, кто знает, в чем разница, но выпал в нормальность и не может вернуться, давайте попробуем вернуться. Во второй части этой главы рассмотрим подробнее. А сейчас два отступления о творчестве.

Творчество – это способ мышления, а не занятие. Пишите ли вы, танцуете или рисуете – это вообще не означает, что вы имеете хоть какое-то отношение к творчеству. Из-за того, что в настоящее время творческими личностями называют кого ни попадя: блогеров с фоточками инстаграма, вышивальщиц, стилистов, каждого, кто покрасил волосы в яркий цвет. Из-за того, что вокруг масса рекомендаций, как «бросить офис и сделать из творчества источник заработка», как «поверить в себя, свою уникальность и начать творить», «быть брендом», «развивать в детях творческое видение». Вот из-за всей этой якобы доступности творчества массам, само творчество и потеряло не только определение, но и ту самую высмеиваемую нынче сакральность. А я говорю вам, творчество – это способ мышления. Его не раздают каждому при рождении. Вас могли водить на все кружки разом в детстве, а толку ноль, идете проторенными дорожками, даже если занимаетесь искусством. Вас могли бить все детство, родители наркоманить, в школе позор, а вы справится не можете с собственной нетаковостью, неправильностью ни в мышлении, ни в адаптации к миру, ни в восприятии, вы мыслите иначе, даже если искусством не занимаетесь. Я все это говорю не к тому, что, давайте расходимся, нам не дано. А к тому, что относится надо с большим трепетом к творчеству.

Но пока мы живы, пока мы мечтаем творить, быть сопричастными великим свершениям, в нашем случае в литературе, мы должны стремиться к этому значительному событию в жизни, должны верить, что мы можем! Творить словно боги новый мир. Если в нас горит, никто не может нам сказать – вы не можете. Люди здесь не судьи, премии и издательства – не судьи. Время! История. От вас самих только вера. А где вера, там про чудо и вечность.

Теперь еще одно отступление. Творчество, как и любовь, как и вера, довольно абстрактная сила. Но, смотрите, люди думают, если они правильно исполняют обряды, проговаривают нужные слова, то они приближаются к богу, ну или к чему там высшему в зависимости от религии. Люди еще думают, что если они вступают в брак, правильно «строят отношения», то они в любви. Так же и с творчеством, если мы делаем то или другое, ведем себя так или иначе, мы творим. Нет и нет. У всех этих сил нет определений и правил, нет обозначения, как именно оно должно выглядеть. В разных религиях, например, есть такое понятие как «духовная прелесть» (правосл.) или «заблуждения ума» (буддизм), то есть, когда постигающему «бога» человеку кажется, что на него снизошла благодать или просветление, но это иллюзия. Понимаете, в чем ужас, откровение может оказаться иллюзией веры. Отношения, которые длились десять лет, и мы считали их подлинной любовью, могут оказаться иллюзией любви. У писателя выходят книга за книгой, но это всего лишь иллюзия творчества. Потому что ни в одном из случаев на человека не снизошла настоящая сила: ни бога, ни любви, ни созидания.