О чём грустят кипарисы - [48]

Девушки высказывали не только шутливые, но и серьёзные соображения по поводу военных действий в Крыму и на других фронтах. Например: блокированная группировка сковывает две наши армии, участие которых в ожидаемом летнем наступлении советских войск было для гитлеровского командования крайне нежелательно.

Жаркие дискуссии на военные темы в нашем общежитии разгорались довольно часто, я обычно не принимала в них участия, но слушала с интересом. Особенно бурно обсуждался вопрос об открытии второго фронта. Девушки разделились на две группы — оптимисток и пессимисток. Первые считали, что сигналом для открытия второго фронта послужит наша победа в Крыму. Вторые придерживались мнения, что наши союзники вообще не собираются высаживаться во Франции. А Валя уверяла, что когда война с Германией закончится, англичане и американцы выступят против нас.

Я причисляла себя к первой, более многочисленной группе. Почему? Верила, что народы Соединённых Штатов Америки и Англии заставят свои правительства принять, наконец, решительные меры для быстрейшего разгрома фашизма и освобождения Европы от гитлеровских захватчиков.

Вскоре после нападения фашистской Германии на Советский Союз в Англии и Америке прошли многочисленные демонстрации, митинги, конференции, участники которых приняли резолюции с требованием немедленно начать военные действия против общего врага — фашизма. Учитывая настроение подавляющего большинства населения, Черчилль 22-го июня 1941 года заявил: «Мы окажем русскому народу и России любую помощь, какую только сможем». Но это были слова, а не дела.

Советское правительство летом и осенью 1941 года предлагало. Англии и США открыть второй фронт в Европе — все необходимые условия для этого были. Но Черчилль и его единомышленники под различными предлогами откладывали начало активных боевых действий против Германии, хотя под давлением широкой общественности вынуждены были взять на себя определённые обязательства. В опубликованных совместных англо-советских и советско-американских заявлениях прямо говорилось: «Достигнута полная договорённость в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году».

Усилиями Черчилля эта договорённость была сорвана. Узнав о том, что союзники не намерены выполнять своих обязательств, Сталин в июле 1942 года направил английскому премьер-министру послание, в котором обвинил его в серьёзном нарушении союзнического долга.

«Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, — говорилось в послании, — я должен заявить самым категорическим образом, что Советское правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 год».

Понимая, что публичное обвинение в недостойной политической игре, ведущейся за спиной Советского Союза, будет означать конец его карьеры, Черчилль в августе 1942 года поспешил в Москву, чтобы «спасти лицо». Он заверил Сталина, что в 1943 году второй фронт будет непременно открыт. Наше правительство, стремясь сохранить антигитлеровскую коалицию, согласилось с этим. Оно руководствовалось при этом указанием Ленина о необходимости использования «всякой, хотя бы малейшей, возможности получить себе массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадёжного, условного».

В начале 1943 года на англо-американской конференции в Касабланке по настоянию Черчилля было принято решение второй фронт в этом году не открывать. О своём решении союзники известили Советское правительство лишь в июне 1943 года. Очередное послание Сталина Черчиллю от 24-го июня 1943 года заканчивалось так:

«Должен Вам заявить, что дело идёт здесь не просто о разочаровании Советского правительства, а о сохранении его доверяя к союзникам, подвергаемого тяжёлым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идёт о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину».

Переписка Сталина с руководителями союзных государств была опубликована после войны.

Шёл май 1944 года, а второго фронта всё ещё не было. Мы не знали тогда, что к этому времени был разработан наконец план вторжения союзных войск через пролив Ла-Манш в Северную Францию.

Надежды Черчилля и его единомышленников в Англии и США на истощение Советского Союза в борьбе с гитлеровской Германией рухнули окончательно — было очевидно: Красная Армия и без помощи союзников в состоянии освободить Европу.

Второй фронт был открыт 6-го июня 1944 года, но его значение было уже в значительной мере обесценено. К тому же основные силы фашистской Германии, более 200 дивизий, по-прежнему находились на советско-германском фронте. По свидетельству гитлеровского генерала, начальника оперативного отдела штаба Западного фронта Циммермана, «основу немецких войск Западного фронта составляли старики, оснащённые устаревшим вооружением».

Девушки пытались установить и причины временных неудач Красной Армии в 1941–1942 годах. Кто бы мог до войны предполагать, что наши войска будут сражаться с врагом на подступах к Москве, на берегах Волги и Терека, что удар по Севастополю будет нанесён не с моря, а с суши, со стороны Перекопа?