О бочках меда и ложках дегтя - [36]

Что ж, скажу честно: я хотел бы дожить до момента, когда с легкой душой смогу призвать сограждан доверять рублю и нашей банковской системе. Но, несмотря на всю очевидность потерь, которые мы несем от сложившейся ситуации, тем не менее, к сожалению, пока я этого сделать не могу, так как ситуация-то ведь — двойственная.

С одной стороны, огромная часть реального оборота товаров и услуг обеспечивается не рублем, а долларом (или со временем, может быть, начнет обеспечиваться евро). Значит, и мы все вместе взятые теряем на более высокой инфляции (на тот же суммарный объем рублей приходится меньше товаров), а также на недополучении государством эмиссионного дохода (на тот же объем товаров требуется меньше рублей).

С другой стороны, возможность для граждан хранить средства в более надежной валюте, нежели наш нынешний рубль, а также осуществлять в ней взаиморасчеты создает стимулы к труду и накоплению, никем точно не подсчитанные, но не исключено, что и перекрывающие ущерб от параллельного хождения зарубежной валюты.

Тем не менее, наши потери от такой ситуации очевидны. Естественно возникает вопрос: как нам, сохранив мотивы к труду и сбережению, в то же время избежать этих потерь или хотя бы их уменьшить?

И ДЕДОЛЛАРИЗАЦИЯ НАЧИНАЕТСЯ С... НАВЕДЕНИЯ ПОРЯДКА

Избавление от чужой валюты в обеспечении собственной экономической жизни целесообразно, но только в случае, если доллар нашему гражданину будет чем реально заменить. То есть если рубль превратится действительно в твердую и надежную валюту. Возможно ли это? Возможно, но...

Во-первых, это не может произойти быстро. Ведь в жизни во всем, что касается представлений о надежности, важна предыстория, предшествующий опыт. И если в предыстории России, Советского Союза и затем снова России было достаточное количество случаев (а в таких делах, строго говоря, достаточным количеством является даже и один случай) прямого и весьма наглого ограбления государством держателей его денежной единицы, то для восстановления утраченного доверия нужны и какие-то чрезвычайно веские аргументы, и продолжительный по времени период.

Во-вторых, не бывает надежной валюты в странах с неэффективной экономикой. То есть, с одной стороны, надежность и стабильность национальной валюты — одно из важнейших условий развития экономики. Но, с другой стороны, отсутствие иных необходимых условий для развития экономики и ее эффективности (в том числе рассмотренное выше отсутствие стабильности прав собственности и адекватных механизмов управления ею) — прямое препятствие созданию действительно долгосрочно надежной и стабильной национальной валюты.

И в-третьих, необходимы институциональные гарантии невозможности все новых и новых «игр» с рублем. Это законодательные нормы и правила организации и деятельности Центробанка, которые бы обеспечили его работу в интересах общества и экономики, а не в интересах близких к руководству страны и Центробанка групп финансовых спекулянтов, минимизировали бы возможности злоупотребления руководством Центробанка своим должностным положением. С учетом же предыстории и относительной слабости общества и общественного контроля за властью, а также общего фона безнаказанности руководства страны, логично, чтобы эти нормы правил, ограничений и публичности в деятельности высшего органа финансовой власти были еще более жесткими, нежели в государствах с устойчивыми традициями привлечения высших должностных лиц к ответственности за злоупотребления, нанесшие ущерб обществу и государству.

И, наконец, в-четвертых, важен фактор и субъективный. Есть Великая Россия. А есть очень конкретные Ивановы, Петровы и Сидоровы, прямо причастные к предшествующим случаям, когда из нашего кармана изымались тем или иным способом наши деньги или каким-то иным образом подрывалось наше доверие к своей национальной валюте. И по любой здравой логике, если вечное «больше не буду» на этот раз государство говорит всерьез, то, как минимум, оно должно исключить этих деятелей из числа имеющих какое-либо отношение к денежной политике и ее проведению. Исключить, независимо от уровня их квалификации и иных возможных замечательных качеств. Можно, конечно, этого и не делать, но тогда какие основания верить в проводимую денежную политику и надежность рубля?

«ПРОФЕССИОНАЛЫ С ТЕХ ЕЩЕ ВРЕМЕН»

Как мы видим, из четырех перечисленных факторов, как минимум, два — предыстория и уровень нынешней эффективности экономики — явно против рубля. Но, может быть, что-то могут скомпенсировать два оставшихся?

Именно субъективному фактору в деятельности нашей финансовой системы последнее время в пропаганде уделялось значительное внимание. Вспомните многочисленные восторженные статьи и телепередачи о высочайшем профессионализме бывших председателей Центробанка — Дубинина и затем Геращенко. Применительно к последнему даже публично озвучили весьма неслучайное и удачное с пропагандистской точки зрения прозвище — «Геракл»: мол, уж ему-то — все по плечу.

Что ж, можно с большим или меньшим уважением относиться к «профессионалу с тех еще времен» Председателю нашего Центробанка с 1998 по 2002 гг. В. Геращенко. Можно согласиться и с тем, что предшествовавший ему С.Дубинин по целому ряду своих качеств и свершений был человеком весьма неподходящим для того, чтобы ему можно было доверять денежное регулирование в государстве. Ведь именно к периоду его правления относится целый ряд чудес, в том числе с хитрыми проводками колоссальных объемов наших государственных ресурсов через оффшорные компании с уставным капиталом лишь в тысячи долларов, с щедрыми подарками отдельным частным банкам из средств кредита МВФ, за что нам с вами еще придется расплачиваться, и т.п. К этому мы еще вернемся ниже. Но мог ли реальный или потенциальный держатель рублей в период с 1998 г. по начало 2002 г. забыть и о другом — о произведенном всего лишь десятью годами ранее «павловском» обмене денежных купюр, к которому Председатель Центробанка России В.Геращенко имел самое прямое отношение, будучи в период «павловского» обмена главой Госбанка СССР? Вы только вспомните: специальные комиссии рассматривали обращения граждан и принимали решения, сколько им рублей обменять сверх установленного норматива, а сколько — нет... Это ли не абсурд?