О бедном монахе замолвите слово - [6]

— Учитель старший Чан уехал по делам секты, старшая Шу, — сообщил ей я чистую правду — А без его присутствия у меня нет шансов. Неважно, насколько я буду хорош и что именно смогу создать, мне не выиграть там и кучки воробьиного дерьма.

— Так все плохо?

Вместо ответа я схватил шляпу доули, висевшую на гвоздике, нахлобучил ее на голову, так, чтобы она закрыла пол-лица, и простонал замогильным голосом.

— Это ты называешь даном Пылающей Крови, никчемный сопляк? Ты лишь испортил дорогие ингредиенты, и за это будешь брошен в подвал! Не смей возражать, а то старый мастер Ван преподаст тебе урок!

Тетка Шу не успела ничего мне сказать, ее прервал треск двери, сквозь которую в дом кубарем влетел старик Оуян в обнимку со своим костылем, его лицо и рубаху заливала кровь из расквашенного носа. Следом в лавку ввалился богато одетый молодой человек, примерно моих лет. Его волосы были уложены в сложную прическу, черные глаза с подведенными уголками смотрели прямо и жестко, тонкие губы кривились в презрительной усмешке.

Эта морда, безусловно, просила кирпича.

— Кому это ты собрался преподать урок, оборванец? — мягким голосом спросил он. — Я раздавлю тебя как муравья, а потом разберусь с этим дураком, который посмел мне возражать!

Следом, перешагнув выбитую дверь, в помещение вошел еще один юноша, одетый не менее богато и выглядевший так же изящно.

— Нет здесь ни у кого никаких сокровищ, юный господин… — прохрипел с пола Оуян.

— Врешь, червь! — мягко проговорил красивый юнец. Он подошел к старику, схватил за ворот рубахи и поднял его на ноги. — Амулет госпожи Роу показал, что сокровище где-то здесь. Он не может ошибаться, значит, ты лжешь! — свободной рукой он замахнулся для пощечины, но ударить моего приятеля ему было не суждено, потому, что его хлипкая ручонка была перехвачена моей медвежьей лапой.

— Хватит.

— Не смей ко мне прикасаться, ублюдок!!! — вскипел юнец, он дернулся, было вырваться, но у него не вышло. — Отпусти немедленно! Ах ты, подонок! Сейчас я переломаю тебе все кости! Попробуй технику хлыбыдыщь!!!

Это не название такое, просто пощечина ему вышла очень громкая. Да такая качественная, что его очень удобно развернуло, и с отпечатком ноги на заднице он собрался на выход, но запутался в ногах, и смачно впилился лбом в дверной косяк.

Второй попытался сунуть мне в рожу кулаком, но его руку я перехватил, и тут же вставил правый свой кулачище ему в пузо. Парень согнулся и позеленел, я думал, его стошнит, но нет, он оказался скромным и воспитанным молодым человеком, и сдержался.

А, может, просто не позавтракал, и ему было нечем.

Его я тоже выкинул в двери.

— Старик Оуян, ты в порядке? — спросил я у приятеля.

— Бывало и хуже, — кровь из носа у него все никак не останавливалась и капала с подбородка.

— Я разберусь. Тетка Шу, не стой столбом, помоги ему! — скомандовал я ей, и в это время два негодяя полезли обратно. Они жаждали немедленного реванша, но я схватил с пола Оуянов костыль, и насадил на костыль их обоих, а потом костыль сломался, потому что чертовы культиваторы слишком прочные.

— Что у вас там происходит? — раздался мелодичный девичий голосок снаружи.

— Аоуууэээ!!! — сообщил ей один из вторженцев. Ранее познав технику Безжалостного Костыля, он хотел что-то заорать, но я не дал, ведь у меня была еще швабра тетки Шу, и я вставил ему торец рукояти в пасть, и забор у него стал после этого кривоват и кое-где с прорехами.

Я выскочил наружу, дабы не допустить дальнейшего разрушения дома старого Цзи, и тут же получил болючий пинок в тощее брюхо, со словами:

— Это тебе за брата Фаня, ублюдок!

Но благодаря ежедневной практике техники Каменные Кости, мои кишки не вывалились в мотню, что, несомненно, произошло бы, не будь я практиком, и я ловко отмахнулся от злостной девки шваброй. С божественной грацией черноволосая красотка, с тонкими чертами лица, от падающей швабры голову убрала, а вот то, что много лет назад было тряпкой, попало куда надо.

Десятилетия назад оно было шторой. А, может быть, платьем. А, может быть, девичьим платком. Или простыней. Но годы шли, и оно стало тряпкой. А потом, впитав всю грязь и запахи улицы и продуктовой лавки, стало тем, что слякотно облепило башку злобной красавицы. Она вцепилась в швабру, а я резко крутанулся вокруг себя, и выпустил древко из рук. Плавными и исполненными небесного изящества, такого, какое невозможно приобрести никакими тренировками, а возможно лишь получить по воле богов, были ее шаги, когда дева со шваброй, словно лебедь, плывущий по глади спокойного озера, просеменила вдаль, до самой сточной канавы, и грациозно в нее провалилась.

— Техника Секущей Ладони!!! — проревел сбоку чей-то голос, и я едва успел пригнуться. Ладонь молодого мастера, что крепостью тела смог превозмочь и косяк, и костыль, окутанная едва заметным голубоватым сиянием, промелькнула вблизи от моей башки. Ни камень, ни железо, ни золото, ни нефрит не устояли бы перед этой Секущей Ладонью, чья острота позволила бы рассечь и волос.

Но я был выбрит наголо, поэтому волос он не рассек и просто промахнулся.

Следующий взмах ладонью заставил меня отшатнуться, но краем глаза я заметил кое-что, что сможет мне помочь! Мою метлу!