О бедном монахе замолвите слово - [5]

Первым шагом было приготовить одну усовершенствованную пилюлю и громко ею хвастаться. Показать ее учителю Чану, и вещать на весь монастырь, что перевод во внутренний круг у меня в кармане.

Вторым — случайно забыть на видном месте конспект усовершенствованного рецепта.

Третьим — искать конспект и не найти его, и, в добавок, невзначай посокрушаться, что пиявочного порошка осталось мало.

Четвертым — подготовить ингредиенты, и тут мне пришлось постараться. На следующий вечер, крадучись в потемках, я покинул монастырь, и отправился в леса, за пиявками. Красться я старался не слишком тихо, чтобы три тухлых упыря, что крались следом, меня не потеряли, и мне пришлось сильно над этим стараться, потому, что три косолапых чудовища в сумерках и зарослях потеряли бы и друг друга, держась при этом за руки. Довел их до заранее подготовленной ухоронки, пошарил в ней, убедился, что три медведя ее заметили.

— Но здесь хватит всего на три пилюли! — громко возгласил я, стараясь не коситься в ту сторону, где в кустах залегли три долбоеба — А учитель сказал, что мне нужно будет приготовить не менее пяти!

Посокрушавшись вслух, отправился дальше, к заветному бочагу на окраине небольшого болотца. За мной отправились братцы, а главный головожоп остался ковыряться в ухоронке. Там ведь много чего было, не слишком, впрочем, для меня ценного.

Братцы топотали по моим следам (я подсвечивал им огоньком), и добрались до болота, в поисках ямы с пиявками, в которую первый из них, Сэнь Е, и съехал на заднице, потому что нельзя не провалиться в яму к пиявкам, если берег перед ней подкопал такой мастер, как я.

Целый день на это потратил.

— Брат!!! Браааатблымблымблым!!! — раздалось из ямы, и к ней мужественно подскочил Чжао Фан, и согнулся над ямой, и протянул утопающему руку, и я дал ему такого подсрачника, что аж нога онемела.

Если бы в секте проводились бы состязания по искусству ныряния в канаву, он взял бы на них первый приз.

Топить дураков я не стал.

С помощью толстой ветки выловил обоих братцев, выволок на берег, дал по щам за сквернословие, и ободрал с них свой улов. Духовные пиявки — они же не случайно так называются, ловятся на живца, и это по настоящему больно, если этот живец — ты. Я так их и нашел когда-то, провалившись в эту лягу. Пиявок я собирался продать тетке Цао Шэнь — она мне и дала на них заказ. Ну и немного себе оставить, если бы собрался участвовать в состязании.

В ухоронке же лежал готовый порошок, но не из пиявок.

Неподалеку от стен монастыря был глубокий ров, мастера умело его применяли, сливая туда отходы с кухни и складов, туда же выходили сортирные трубы, туда же сливали отработанное сусло после вина и пива. И в этом рву жили жабы, они жрали это сусло и вырастали на нем до совершенно жутких размеров; и, если подойти к этому рву ясной лунной ночью, можно увидеть, как жемчужный свет луны отражается в их огромных, печальных и вечно пьяных глазах.

В алхимии их использовать было нельзя, потому что эффекты от них были все время разные, и зависели, в том числе, от того, что накануне сливали в ров.

В общем, порошок из шкур этих мутантов.

Учитель старший Чан говорил мне, что алхимия — наука экспериментов, но кто сказал, что опасные эксперименты должен проводить именно ты?

На повестке дня оставался пятый пункт плана: явиться на состязания, дождаться неудачи соперников и, бешено хохотать, гнусно тыкая в их сторону пальцем. Это, безусловно, уничтожит их веру в себя и подорвет рост культивации, а после такого выступления, свои надежды о переходе во внутренний круг секты они могут выкинуть в ров к жабам, и потом сами прыгнуть следом.

Но насладиться плодами усилий и сладостью мести мне, как выяснилось, было не суждено.

В подвале я поставил бочонок с огурцами на широкую полку, прибитую к стене, и полюбовался на старую крышку от бочки, которой старый Оуян прикрыл дыру в полу. Ощущения оттуда шли странные, если честно. Непонятные, я бы сказал. Будто возле комнат культивации, что в сердце монастыря, но другие. Возможно, Оуян и прав, и там действительно не канализация? И, действительно, там что-то, из чего можно извлечь пользу? Если так, то я, несомненно, не стану тратить время зря, и приду сюда уже этим вечером! И если найду сокровище, то, безусловно, не буду несправедлив к старому Оуяну!

Да и запах оттуда шел… Запах пыли и затхлости, но движение воздуха возле дыры все же ощущалось, так что там не просто яма или комната, а что-то поинтереснее.

— А почему не участвуешь в состязании алхимиков? — спросила тетка Цзи Шу, жадная до всяческих сплетен. — Тебя даже Шэнь-эр хвалила! Знаешь, младший Дао, она говорила, что у тебя большой потенциал в алхимии, а в травах ты разбираешься ну совсем чуть-чуть хуже нее. И даже, — тетка хитро подмигнула — Она сказала, что будь ей годков немного поменьше, уж она бы такого молодого мастера не упустила!

Я вспомнил чарующую красоту тетки Цао Шэнь, и меня передернуло.

— Это большая честь и удовольствие, старшая Шу, слышать такие слова о себе, — благодарно поклонился ей я.

— Так почему ты не участвуешь? — повторила она свой вопрос.

Я тяжко вздохнул — ну не рассказывать же ей, что со дня на день собирался валить отсюда, и никакого смысла в победе, если я смогу ее добиться, для меня нет. Да не получится у меня ничего, скорее всего.