Ньювейв - [38]

М. Б. Если быть точным, то слияния началось несколько раньше, когда сайкобилльный бум накрыл страны Восточной Европы. Уже в 88 году общие интересы нашлись у радикальных панков и тусовки со МХАТа. Причем слияние происходило не совсем гладко, что выливалось порой в некое количество синяков. Но уже к 89 году сублимированная туса осела на Патриарших прудах. Слияние это привело к тому, что после 90 года ортодоксальный рок-н-ролл стал общим стилем для множества субкультур. Происходило общее смятение в рядах, комсомольцы, суетившиеся вокруг неформалов, только усиливали тенденцию сплочения уже не по меломанским пристрастиям, а по личным качествам тусовщиков. Костяк тусовок пришел к общему знаменателю с «американистским» «рэйбел стилем», хотя наша конфорка, плотно стоявшая на модовских позициях, продолжала экспериментировать с дендистским эпатажем и держала стиль.

Этот фактор в немалой степени способствовал ренессансу Тишинского рынка. И так получилось, что за 5 лет до общемирового бума на винтаж, московская, да и питерская молодежь была на авангардной лыжне.

С. М. Возможно, но помимо этого произошло объединение групп поддержек, курсировавших с музыкантами, и стиляг из народа. Да и рамки между сценой и залом как-то сравнялись. Не у всех, конечно.

И. Р. Помнится, в театре Эстрады проводилось шоу, посвященное Элвису Пресли, где Максим Леонидов и группа «Секрет» кривлялась под легендарные хиты, а сам Макс был загримирован под «короля». Тогда группа стиляг открытым текстом высказала свое «фи» происходящему, причем по большому счету из-за того, что год рождения «короля» был прописан с ошибкой.

С. М. Само шоу тоже было слизано с аналогичного американского, где штатники на сцене изображали разновозрастных Элвисов. И такой лоховской закос под Запад творился повсеместно на постсоветской эстраде. На фоне попсовой профанации рок-н-ролльной темы фан-клуб Элвиса Пресли снизил свою организаторскую активность. Крупных фестивалей больше не проводилось. Но тем не менее стиляги и рокабиллы твердо сформировались в отдельную субкультуру. Многие тусовщики стали создавать свои коллективы и выступать на том же Арбате.

И. Р. Арбатская тусовка консолидировала достаточно большое количество новых приверженцев стиля. Музыкально-танцевальное шоу собирало буквально толпы любопытных зрителей. Все это происходило на фоне стычек с уже деморализованными «люберами» и пришедшим им на смену «бычьем» первой формации. Так же, как и с цоеманами, которые начали собираться возле расписной стенки, и загаживать всю округу. И вот уже после этого нашествия бандерлогов тусовка постепенно начала перемещаться сначала на «Пушку», а затем на «Патрики», где уже слились рокеры, хиппи, панки, рокабиллы и, как мы их называли, «магазинные ковбои». Собственно, это место было уникально удобным для всех неформалов. Параллельно существовала тусовка в ЦДХ, которая тоже претерпела изменения в стилистическом плане, и, возможно, поэтому нео-рок-н-ролльная тематика развивалась в городе достаточно локально.

М. Б. Зато пришла индустриально-милитаристическая эстетика, пограничная с хардмодовской. От «Тишинки» до «Джелтаранга» курсировали молодые люди в «натовках», «бомберах» и тяжелых ботинках. Стрижки постепенно мутировали, и коки состригались до «платформ», а позднее и вовсе на «ноль». Все это так или иначе совпадало со сценарием, по которому развивалось движение 70-х, тех же «теддов» в Англии.

С. М. Да, была такая тусовка в кафе «Современник», где собирались меломаны, слушавшие музыку в диапазоне от Residents до Swans. А наш образ жизни на рубеже 80-90-х теперь определю скорее ближе к битникам 60-х. Этот период можно обозначить как расцвет сквоттерского движения в Москве, когда многие заброшенные квартиры и дома занимали смешавшиеся между собой неформальные группы. Выходя за рамки рокабилльной и стильной тусовки, мне как художнику было интересно увидеть жизнь других неформалов. В сквотах того времени можно было встретить музыкантов, поэтов, художников всех мастей – от хиппи до политических экстремистов, от растаманов и кришнаитов до байкеров и скинхедов. Я, помнится, сел в сквоте на Мерзляковском переулке, а Илья примкнул к сквоттерскому сообществу возле Патриарших прудов.

И. Р. Да, собственно это был сквот, который разместился в подъезде, примыкавшем к легендарной 302 бис и обозначали его, как сквот «у Маугли», по имени ответственного квартиросквоттера (смеются). Тогда не составляло особого труда занять, отремонтировать помещение и заниматься творческой деятельностью прямо в центре Москвы.

А занимались и живописью, и музыкой, но, по большому счету, для себя и кулуарно. Часто захаживал Маврикий, так как все находилось в непосредственной близости от мест тусовок. Прямо по соседству было занято еще несколько квартир, одну из которых заселил тогда уже сформировавшийся костяк «Ночных волков».

Сквот продержался достаточно долго, дольше, чем «Петровский», и закончился вместе с отбытием Маугли за границу. К этому периоду уже окончательно оформился стиль «рокабилли рейбелз» со всеми атрибутами в виде кожи и мотоцикла.