Ньювейв - [16]
Но несмотря на это, события неформального мира, развивавшиеся в творческом ключе, обязывали к освоению профессиональных навыков, так как по городу уже гремели «Ассы» и «Поп-механики», и неформалы прорывались на выставочные и концертные пространства. Тут же подключились всяческие кинематографические структуры, готовые увековечить события на пленках, и как-то пришлось поучаствовать в этой серии на самом деле отвратительных, как бы молодежных фильмов. Юра Скандал уже успел отсняться в фильме «Взломщик», по тусовкам ходил режиссер Учитель, снявший в итоге сумбурный фильм «Рок», начались съемки «Ассы», а Цой чуть позже снялся в фильме «Игла» у Нугманова. В этот же период, наряду с нью-вейвом пошла волна панковского ревайвела и появились такие группы как «Бригадный подряд», возродилось «Ау», но их не особо чествовали в руководстве Рок-клуба, который оккупировали люди, тяготеющие к иной эстетике. Все это привело к тому, что рядом организовался клуб и арт-центр «НЧ/ВЧ», где уживались группы более жесткого звучания и проводилось множество выставок. Ситуация в целом явно сдвинулась с мертвой точки и двинулась в непонятном направлении.
Я же тогда получила свой первый административный опыт, организовав поездку творческой тусовки в славный город Вятка. Место действия было обозначено через Джо Смелкова, который с самого начала выступал навигатором новороссийской тусовки, много перемещался по стране и у которого были налажены старосистемные связи с разными городами. К тому же он был связан какими-то делами с Юханановым, который проводил свои первые опыты с кино. И так мы отправились достаточно широким фронтом по местному приглашению. В «турне» поехали «Автоматические удоволетворители», «Дурное влияние», «Народное ополчение», Женя Юфит, Котельников и Юхананов. Да, это все оформлялось как некая трудовая деятельность, поскольку тунеядство все еще преследовалось, и моя же трудовая книжка по этим причинам висела по должности ночной уборщицы (смеется). Естественно, часа через два нашу шумную компанию, подогретую алкогольными парами, высадили в ближайшем крупном населенном пункте, и я, тогда уже тяготевшая к стебному стилю «прощай, молодость», без одной рющечки-кружавчика, чистый стиль (смеется)… Ну вот, в таком виде отважной железнодорожницы и с трудовой книжкой уборщицы, в чине главного администратора тура, выясняла отношения с милицией в городе Тихвине. Тогда еще два барабанщика из разных групп, но с достаточно большими и длинными носами, этими носами друг друга в дороге и потыкали, чем привлекли внимание местных правоохранителей. Но так или иначе, до Вятки мы добрались с опозданием в сутки и далеко не полным составом. А там в главном кинотеатре города происходил показ «Пролетая над гнездом кукушки».
М. Б. Ну что ж, достойный фон для происходящей фантасмагории.
В. П. Да. И тут же к нашей разношерстной помятой компании подлетают устроители:
– Кто старший группы?
– Я старший группы.
– Где сопроводительные документы?
– Потеряла.
– Кем работаете?
– Ночной уборщицей (смеются).
Тогда же состоялась одна из первых выставок советского авангардного искусства в Варшаве, и в каком-то нашем журнале появились котельниковские работы. Хорошо, что он оказался под рукой, и пара каким-то чудом оказавшихся на месте продвинутых журналистов опознала в нас творческих деятелей, и все спорные моменты были улажены. Выступление состоялось, и позднее нам друзья из Вятки прислали вырезку из газеты по поводу этого концерта. Выяснилось, что после него был уволен какой-то начальник местного райкома, профкома, – короче, 16 фамилий (смеется).
Вот так началась моя самодеятельность, которая совпала с открытием самодеятельности в «НЧ/ВЧ», куда меня на крупную выставку еще не распавшихся «Новых художников» подтянул Олег Евгеньевич Котельников. Который, как и ранее, по возможности, активно вовлекал меня в творческий процесс. Так, когда мне исполнилось девятнадцать, он попросил составить ему пару в выставочном зале на Охте. Подсунул красочку, и я, спионерив у мамы пододеяльник, выплеснула на него все, что наболело за всю мою жизнь. На следующий день Олег, забирая мою работу, многозначительно хмыкнул, и как выяснилось позднее, многие действительно желающие попасть на эту выставку туда не попали, а возле моей выставленной работы плакали от смеха все художники-бородачи. Чистый стиль (смеются).
Так произошло мое соприкосновение с миром ленинградской живописи того периода. А в этот период, когда неформальное искусство предпринимало очередные попытки институциирования и легализации, напротив дворца «Спартак», в клубе «81» уже заседала художественная комиссия, среди которой с чинным выражения лица посиживал Женя Юфит. А я, уже будучи знакомой с Масловым и Козиным, то есть представителями группы «Дикие», однажды тоже поучаствовала в подобном заседании, забравшись в клуб через окно и прорвавшись в туалет, где и исполнила песню на стихи Олега Евгеньевича «Мама умирала тихо».
М. Б. Ставшую к тому времени своеобразным панковским гимном.
В. П. Ну, так вот. Постепенно я втягивалась в процесс и как участница выставок, и как администратор. Выставки в «НЧ/ВЧ», куда я зачем-то попала в роли представительного лица и одновременно секретаря, в школьном платье с бабеткой (смеется).
Юбилею перестройки в СССР посвящается.Этот уникальный сборник включает более 1000 фотографий из личных архивов участников молодёжных субкультурных движений 1980-х годов. Когда советское общество всерьёз столкнулось с феноменом открытого молодёжного протеста против идеологического и культурного застоя, с одной стороны, и гонениями на «несоветский образ жизни» – с другой. В условиях, когда от зашедшего в тупик и запутавшегося в противоречиях советского социума остались в реальности одни только лозунги, панки, рокеры, ньювейверы и другие тогдашние «маргиналы» сами стали новой идеологией и культурной ориентацией.
Заключительная часть субкультурной саги «Хулиганы-80» посвящена творческому этажу андеграунда в период, когда в восьмидесятые годы после ослабления цензуры, на сцены и в выставочные залы расползающейся по швам советской империи хлынул поток оголтелой самодеятельности. Это истории о том, как после прорыва на официальную сцену, все кто оказался на ней неофициально, пытались найти свое место в канве процесса, обозначенного руководством страны как Перестройка, Гласность и Ускорение.
Юбилею перестройки в СССР посвящается.Еще одна часть мультимедийного фотоиздания «Хулиганы-80» в формате I-book посвященная феномену альтернативной моды в период перестройки и первой половине 90-х.Дикорастущая и не укрощенная неофициальная мода, балансируя на грани перформанса и дизайнерского шоу, появилась внезапно как химическая реакция между различными творческими группами андерграунда. Новые модельеры молниеносно отвоевали собственное пространство на рок-сцене, в сквотах и на официальных подиумах.С началом Перестройки отношение к представителям субкультур постепенно менялось – от откровенно негативного к ироничному и заинтересованному.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.