Нюрнбергский процесс (том 5) - [7]

Во-вторых, специального воспитания и подбора кадров, предназначенных для осуществления массовых убийств и проведения режима террора в отношении мирных граждан.

В-третьих, объемов преступлений, повсеместности и громадных размеров немецко-фашистских злодеяний.

В-четвертых, постепенного развития и усовершенствования методов осуществления чудовищных преступлений, от первых расстрелов до создания "лагерей уничтожения". В-пятых, попыток сокрытия следов преступлений и специальных мероприятий, проведенных с этой целью по приказам из центра.

Я перехожу к предъявлению документов по первым двум разделам этого перечня.

Суду уже были предъявлены доказательства того, что конкретные приказы, циркуляры и так называемые "законы", изданные гитлеровскими преступниками для легализации террора в отношении мирного населения и для определения насилий и убийств, стоят в прямой связи с человеконенавистническими "теориями" фашизма. В речи Главного обвинителя были приведены две цитаты из книги бывшего президента данцигского сената и одного из весьма приближенных в свое время к Гитлеру лиц Германа Раушнинга, изданной в 1940 году в Нью-Йорке под названием "Голос разрушения". Эта книга переиздавалась также в разных странах и в разное время под другими названиями ("Гитлер говорил мне", "Разговор с Гитлером" и т. д.). Из книги Раушнинга, предъявленной мною сейчас Суду, в речи Главного обвинителя от СССР приведены две цитаты. Одна из них находится на странице 225 подлинника. Содержание этой цитаты вкратце сводится к тому, что Гитлер говорил Раушнингу о том, что он освобождает человечество от "унижающих ограничений", выдвигаемых "химерой совести и морали". Вторая цитата также очень важна. Я постараюсь на ряде совершенно конкретных фактов раскрыть кажущееся абстрактным содержание этой цитаты. Вы найдете ее на страницах 137 - 138. Здесь речь шла относительно разговора Гитлера с Раушнингом о специальной "технике обезлюживания" - действиях, необходимых для физического уничтожения целых народов, и о "праве победителя на физическое уничтожение целых народов".

И в самом деле, для того чтобы умертвить миллионы невинных и беззащитных людей, необходимо было не только разработать химическую рецептуру "циклона А", сконструировать газовые камеры и печи крематориев или специально разработать процедуры осуществления массовых расстрелов. Для этого надо было также воспитать многие тысячи исполнителей "не по форме приказа, а по его духу" (как говорил в одном из своих выступлений Гиммлер). Нужно было воспитать людей, лишенных сердца и совести, извращенных существ, сознательно порвавших с основными положениями морали и права. Нужно было легализовать и "теоретически обосновать" закономерность замены понятия "вины" понятием "подозрения", понятия "наказание" - понятием "превентивного очищения от нежелательных элементов в политических целях", понятия "справедливости" - понятием "права господ", понятия "суда" - апологией административного произвола и полицейского террора.

В форме приказов, распоряжений, узаконений нужно было внушить сотням тысяч дрессируемых, как кровавые собаки, исполнителей замышленных главными преступниками злодеяний, что они не отвечают ни за что. Вот почему Гитлер освободил их от "химеры, именуемой совестью".

Но теоретические высказывания не были все же надлежаще оформленными инструкциями и не вводили определенных репрессий за проявление ненужной мягкости к тем, кто недостаточно познал "радость жестокости".

Вот почему еще до начала войны с Советским Союзом немецко-фашистские преступники издали ряд так называемых "памяток", "заповедей" и других подобных документов для немцев, отправляющихся на Восток. Я предъявляю уважаемому Суду один из таких документов. Из тех материалов, которые имелись в моем распоряжении, я сознательно выбрал этот небольшой документ и останавливаюсь на нем потому, что он предназначен не для эсэсовцев или полицейских, а всего лишь для так называемых "сельскохозяйственных фюреров". Называется этот документ "12 заповедей поведения немцев на Востоке и их обращения с русскими".

Я представляю Суду этот документ под номером СССР-89. Из "12 заповедей" я цитирую только одну, а именно шестую заповедь, которая, как кажется мне, имеет непосредственное отношение к моей теме.

Нельте: Господин председатель! Было бы желательно, если бы представителем обвинения было указано, кто является автором этих заповедей. Я прошу Вашего решения, можно ли этот документ принять как доказательство.

Председатель: Полковник Смирнов, сможете ли Вы информировать нас, каков источник, из которого Вы получили этот документ?

Смирнов: Этот документ находится в делах Чрезвычайной Государственной Комиссии по расследованию и установлению немецко-фашистских злодеяний.

Документ этот был захвачен полевыми частями нашей армии в районе Россоши, доставлен в Чрезвычайную Государственную Комиссию, и подлинник этого документа сейчас предъявляется уважаемому Суду.

Председатель: Сейчас передо мной находится этот документ. Здесь сказано: Берлин, 1 июня 1941 г., и, кроме того, здесь есть подпись, которая выглядит примерно как Бакке. Возможно, защитник хотел бы ознакомиться с подлинником документа, посмотреть на него. Насколько я понял обвинителя, этот документ представляет собой часть советского правительственного отчета? Смирнов: Так точно.