Нюргун Боотур Стремительный - [18]

Воплями оглашая даль,

Колотушками боевыми, чомпо

По макушкам друг друга тузя,

Обвалы обрушивали с крутизны...

Была благодатная эта страна

Предназначена в древние времена

Для такого могучего богатыря,

На которого никто на земле

Не смог бы надеть ярма;

А пока налетали сюда

С северных, метельных небес

Сонмища свирепых племен,

У которых рты на груди,

Чей отец был Улуу Тойон,

А мать — грохочущая в высоте,

Неистовая Куохтуйа Хотун.

Огненными глазами они

Оглядывали равнинную ширь;

Им по нраву пришлось

По долине той

Прыгать, скакать, играть;

А от их тяжелых прыжков,

От свирепой игры и возни

Трещинами раскололась земля,

Буераками расползлась,

Раскололась оврагами вдоль и вширь.

Из-под купола вихревых небес

Заваленной тучами стороны

Набегали сюда племена

Подземных абаасы,

Чей отец — Арсан Дуолай,

А мать — старуха Ала Буурай,

Властители страшных

Подземных бездн.

Медными глазами они

Разглядывали равнинную ширь,

Им по нраву долина пришлась.

И вот исполины-абаасы,

Как огромные ели, зимой

Покрытые грузным снегом и льдом,

Играли, прыгали тяжело,

Лишь метались темные тени их.

И от их тяжелых прыжков,

От чудовищной их игры

Балками раскололась земля,

Оврагами разорвалась...

Народившиеся от первых людей

Три племени уранхай-саха,

Четыре рода айыы-аймага

Сильных вырастили сыновей,

Отважных богатырей,

Не жалеющих головы своей.

Вставали отважные удальцы,

Выходили давать отпор

Налетавшим сверху врагам,

Нападавшим снизу врагам.

Кистенями размахивая, крича,

Шумно устремлялись они

В погибельный Нижний мир;

С копьями наперевес,

Толпами подымались они

По склону бурных небес

В грохочущий Верхний мир.

От полчищ верхних богатырей

Поражение терпели они;

От полчищ подземных богатырей

Терпели они урон;

А в Среднем мире своем

Укрытья не было им...

* * *

И вот — рожденные в пору бед,

Взращенные в горестях и нужде,

Закаленные в жестокой борьбе

С чудовищами подземных бездн,

Уцелевшие в неравных боях

С исполинами абаасы

Непримиримо бурных небес,

Самые первые удальцы,

Прославленные богатыри,

Старейшины-главари

Племен айыы-аймага

Сошлись наконец —

Собрались на совет,

Стали вместе гадать, размышлять,

Как им быть,

Как им дальше жить...

Ветер далеко́ относил

Горестные возгласы их,

Эхо гулко вторило их голосам:

— Аарт-татай!

Ах, братья-друзья!

Ах, какая досада нам...

Ах, какая обида нам!

Ведь богатейшая эта земля,

Долина Кыладыкы

Была завещана племенам

Добросердечных потомков айыы!

Щедрую тучность этой земли —

Желтое изобилье ее —

Неистовые разрушают враги,

Твердыню нетронутую ее

В пустыню хотят превратить

Завистливые враги!

На широких просторах этой земли,

Теряющихся в голубой дали,

Где краснеет, алеет, горит

Россыпями камень-сата,

Где воинственные илбисы кричат,

На великой равнине этой страны,

На могучей хребтине ее,

Что ногой толкнешь и не колыхнешь,

На ее широкой груди,

Вздымающейся высоко,

Чтобы здесь могла жилье основать

Добрая мать Иэйэхсит,

Чтобы дом изобильный смогла обжить

Великая Айыысыт,

Поселить должны

Владыки айыы

Такого богатыря,

Который был бы сильнее всех

В трех сопредельных мирах,

Чтобы он и ростом был выше всех,

И душою отважнее всех,

Чтобы в теле могучем был у него

Несокрушимый костяк,

Чтоб шумела в широких жилах его

Непроливающаяся кровь,

Чтобы вечным дыханием он владел,

Бессмертие получил в удел;

Чтобы он защитником был

Людям айыы-аймага,

Ходящим на двух ногах,

С поводьями за спиной.

Только нет такого богатыря,

Нет такой защиты у нас...

Люди лучшие трех племен саха

Перебиты, истреблены...

Потомки всех четырех племен

На гибель обречены!

Прокляты мы, видно, судьбой,

Пропащая, видно, участь у нас —

Разорение, гибель, смерть...

Самый лучший,

Самый обширный алас

Средней ярко-пятнистой земли

Отняли у людей

Отродья абаасы!

Не осталось нам ни пастбищ, ни вод,

Ни обильных дичью лесов...

Потомки славных наших родов

Обездолены, побеждены,

Повалены вниз лицом.

Видно, приходит последний час

Племен уранхай-саха...

Выгонят нас из наших домов,

Развеют пепел родных очагов...

Так неужто, братья-богатыри,

Обитающий на хребте небес,

Восседающий в облаках

На беломолочном камне своем,

Благодатный, древний, седой,

Чье дыхание — нежный зной,

Прародитель наш

Юрюнг Аар Тойон

Своим нескользящим,

Толстым щитом

Нас не укроет,

Не защитит,

От гибели не спасет?

О, если бы наша Аан Алахчын —

Материнского древа душа,

Посланная охранять

Изобилие золотых щедрот

Изначальной средней земли,

Наяву перед нами представ,

Причитая и плача, сказала бы нам,

Что больше надежды нет,

Мы не стали бы дольше терпеть!

Мы бы сами убили себя,

Бросясь на острия

Сверкающих копий своих! —

Так роптали богатыри

Племен айыы-аймага,

Так в отчаяньи восклицали они...

Громкие восклицания их,

Ропот неумолкающий их

Превратился в шестиязыкий огонь,

Воплотился в серный

Синий огонь.

Семь илбисов неистовых

В том огне

Яростно воя, взвились,

Понесли и бросили этот огонь

На восьмиветвистое древо Аар-Лууп.

Охватило пламя могучий ствол,

Потрескивая, побежало вверх,

Коснулось нижних ветвей,

Дымом застлало

Лиственный свод.

Вихрь налетел, зашумел,

Грозно зашелестел

Широколапой густой листвой,

Раскачал огромные восемь ветвей,

С треском ломая сучья на них;

Тяжелые золотые плоды

Стали падать с нижних ветвей,

Посыпались с верхних ветвей;

Словно рыбьи серебряные хвосты,

Захлопала, затрепетала листва...

Завыл илбис, затянул