Ньюгейтская невеста - [65]

Тело доставили в отель «Стивенс»…

Стоящую неподвижно Кэролайн лишь эти слова заставили поверить в страшную правду. Они походили на простыню, которую натянули на мертвое лицо любимого, потерянного навсегда.

Кэролайн открыла рот, собираясь задать вопрос, но ее губы внезапно задрожали, и она смогла произнести только что-то нечленораздельное.

Посмотрев на нее, Томас поднял руку, чтобы придвинуть ей стул из сдвинутой к стене мебели. Но более тактичный Элфред остановил его свирепым взглядом.

Повернувшись, Кэролайн двинулась к окну. Ей казалось, будто в ее теле не осталось ни капли крови. Она стремилась найти убежище, прежде чем остальные заметят ее состояние. Отодвинув одну из тяжелых бархатных портьер, она скользнула к окну и задернула ее за собой.

Кэролайн прижалась лбом к холодному стеклу. Она не видела ничего – даже ночную тьму снаружи. Ее мозг онемел, но ей казалось, будто чей-то голос шепчет на ухо:

«Мы считаем очевидным, что все люди созданы равными, что Творец наделил их неотъемлемыми правами, среди которых право на жизнь, свободу и стремление к счастью».

И другие слова, еще более важные для нее:

"Теперь у меня есть поместье в Кенте, где среди зеленых деревьев текут ручьи… Если бы я мог увезти вас туда, спрятав от всего мира… "

«Я могла бы жить там с вами до конца дней», – ответила она тогда.

Кэролайн закусила губу и стиснула кулаки.

Это нужно прекратить!

Ее затуманенный ум диктовал лишь одно решение – она не должна ни от кого принимать сочувствие, даже от близких друзей. Через минуту-две она успокоится, выйдет из-за душных занавесей, поднимется наверх и запрется в своей комнате на несколько дней, недель или месяцев. И пускай черное воронье – злонамеренное, как Таунсенд, или благонамеренное, как Джемми, – каркает, как им вздумается.

Пускай целый мир говорит что угодно. Таковы были взгляды Дика, которые теперь ей предстоит унаследовать.

Но все ее планы едва не расстроила одна мелочь.

В столовой за портьерами молчание становилось невыносимым. Кэролайн услышала тихий звук – это Элфред положил саблю на буфет. Кэролайн словно ощущала, как в голове лакея медленно ворочаются мысли.

– Хозяин был храбрым человеком, – задумчиво промолвил Элфред.

Снова наступила тишина.

– Верно, – тем же тоном согласился Томас. – Никто из врагов не осмелился встретиться с ним лицом к лицу.

Глаза Кэролайн обожгли слезы, и она сердито смахнула их краем портьеры. Резкое движение помогло ей взять себя в руки.

Прежде чем запереться в своей комнате, ей нужно уладить два дела. Она должна найти карету, поехать в отель «Стивенс» и привезти оттуда… Кэролайн отогнала эти мысли. У нее была другая, не менее неотложная обязанность.

Снова раздвинув занавеси, Кэролайн направилась в комнату. Четверо мужчин шагнули назад. Томас нечаянно наступил на упавший футляр с пистолетами, один из которых покатился по полу.

– Идите на улицу, Томас, – заговорила Кэролайн, – и приведите мне…

Она умолкла, и ее взгляд устремился к потолку. В музыкальной комнате вновь зазвучал клавесин. Один палец пытался подобрать мелодию «Лягушонка Роули», а другой наугад шарил по клавиатуре.

– Томас.

– Да, миледи?

– Вы передали мое сообщение наверх?

– Да, миледи. Мистер и миссис Роли уже не спят. Но молодая леди…

– Что с ней такое?

– Миледи, она говорит, что с ней все в порядке и что ей больше не нужен компресс. Она надела очень красивое платье и…

Кэролайн подняла руку:

– Передайте мои комплименты мисс Спенсер и попросите ее спуститься.

Элфред шагнул вперед:

– Миледи, если я могу…

Кэролайн обернулась:

– Разве кто-нибудь спрашивал ваше мнение, Элфред?

– Нет, миледи.

– Тогда будьте любезны держать его при себе. Томас!

Ботинки лакея быстро застучали по полу.

Тело Кэролайн стало твердым, как мрамор. Два пятна пламенели на ее белых щеках, как у человека, изнуренного продолжительной болезнью. Обвинил бы ее читатель, если она, страдая от сердечной раны, нанесла бы удар девушке, которую ненавидела? В конце концов, такова человеческая натура. Но сейчас в голове у нее мелькнула другая мысль.

– Мистер Таунсенд!

– Черт возьми, Кэролайн! – вмешался Джемми Флетчер, сорвав с головы треуголку и швырнув ее в угол. Вся трогательная история, которую он мог бы рассказывать в клубах, затрещит по швам, если Кэролайн не начнет рыдать и не сляжет с приступом мигрени! – Вы ведете себя неестественно!

– Пожалуйста, замолчите, мистер Флетчер.

– С каких это пор вы перестали называть меня Джемми?

Изобразив на лице сочувствие по поводу новостей о смерти Дика, старый раннер с Боу-стрит все время задумчиво смотрел в потолок.

– Несомненно, мистер Таунсенд, – обратилась к нему Кэролайн, – вы размышляете о том, кому лучше всего продать ваши сведения о кучере?

– В такой момент? – Таунсенд выглядел шокированным. – Что вы, миледи!

– Дик… лорд Даруэнт, – продолжала Кэролайн, – имел многие убеждения, которые я не разделяла. Ну, сейчас я разделяю их, хорошо это или плохо. Странно! – задумчиво добавила она, прижав руку к груди. – Еще сегодня утром я возражала против его намерения мстить тем, кто причинил ему зло. Тогда я не понимала. – Ее взгляд скользнул по пистолету на полу и сабле на буфете. – Но сейчас понимаю. Пока что я не могу об этом говорить. Но дайте мне несколько дней, мистер Таунсенд, чтобы прийти в себя, арестуйте этого кучера, позвольте мне увидеть его болтающимся на виселице перед Ныогейтом, и вы найдете во мне самого щедрого клиента, какой у вас когда-либо был. – Она резко повернулась. – Где же эта женщина?