Ньяя-сутры. Ньяя-бхашья - [140]
Виджнянавадин. Но [ведь они] не воспринимаются, когда [человек] просыпается.
Найяик. И это не является опровержением, поскольку в бодрствовании объекты воспринимаются. Ведь если объекты сновидений не существуют по причине их невоспринимаемости в [состоянии] бодрствования, то объекты, воспринимаемые бодрствующим, [должны считаться] существующими на основании [самой их] воспринимаемости.
На самом деле [ваш] аргумент доказывает противоположное [тому, чтó вы хотите доказать]. Если существование [объекта обосновывается его] восприятием, то из невосприятия следует [его] несуществование. Если же в обоих случаях[716] [допускается] несуществование, то отсутствие восприятия не может быть [аргументом]. Например, при отсутствии светильника нельзя видеть формы: здесь несуществование обосновывается существованием[717].
Необходимо также обосновать и разнообразие сновидений, т. е. тот, кто говорит, что источники и предметы знания подобны объектам сновидений, должен дать обоснование разнообразия последних. Какой-то сон связан со страхом, какой-то — с удовольствием, какой-то противоположен и тому и другому, а когда-то и вообще не видят снов. Если [допускается], что ложное представление об объектах сновидений имеет причину, то разнообразие [сновидений] обусловливается разнообразием [их] причин (33).
Представление об объектах сновидений сходно с памятью и намерениями (34)
Smṛtisañkalpavacca svapnaviṣayābhimānaḥ
[Объекты сновидений также] относятся к объектам прошлого восприятия. Подобно тому как и память, и намерение, имеющие объектами преждевоспринятое, не могут его опровергнуть, так же обстоит дело и с объектами сновидений[718].
Таким образом, объекты, видимые во сне, [были когда-то восприняты] в бодрствовании. Тот, кто видел сон, вспоминает, проснувшись, виденное [им] во сне: «Я это видел». При этом осознание объектов сновидения как ложных обусловливается [последующим опытом в состоянии] бодрствования. И после воспоминания мысль в состоянии бодрствования в силу [самого] этого воспоминания приобретает уверенность, а именно что виденное во сне было ложным.
Если же [для вас] и то и другое одинаково, то [ваше] доказательство бесполезно. Ведь для того, для кого сон и бодрствование суть одно и то же, доказательство, [что источники и предметы знания] подобны иллюзорным представлениям о сновидениях, бесполезно, ибо отрицается само его основание[719].
Ложное познание одного в качестве другого опирается на первичное [познание]. Так, ложная идентификация: «Это — человек» — в связи со столбом, который не есть человек, опирается на первичное познание [человека как такового], и если бы человек [как таковой] не воспринимался, то не было бы и ложного познания о человеке в связи с тем, чтó не есть человек. Равным образом и познание сновидений: «Я видел слона» или «Я видел гору» — должно опираться на первичное [познание][720] (34).
А если это так, то
Устранение ложного познания через истинное подобно устранению объекта сновидения при пробуждении (35)
Mithyopalabdhervināśastattvajñānāt svapnaviṣayābhimānapraṇāśavatpratibodhe
«Этот человек — столб» — ложная идентификация, ибо имеет место познание одного в качестве другого, а «Столб — это столб» — истинная. Истинным познанием устраняется только ложное познание, не [сами] объекты — столб или человек как таковые. Как при пробуждении устраняются сновидения, а не [познание] предметов сновидения как таковых, так обстоит дело и с ложными идентификациями — познанием одного в качестве другого — в связи с мистификациями, городом гандхарвов или миражами. И в данном случае аналогичным образом истинным знанием устраняются [только] ложные представления, не сами [его] предметы.
[Помимо этого] ложные познания в случаях с мистификациями и т. п. имеют [свои] материальные причины. Искусник, употребляя вещь, сходную с той, которую собирается демонстрировать, создает ложное восприятие у других, и это — мистификация. Иллюзия города возникает, когда издали облака и прочее приобретают [черты], напоминающие город, — не в других случаях. Иллюзия воды создается [у того, кто стоит далеко], когда лучи солнца в сочетании с земным жаром начинают вибрировать, — у того же, кто стоит близко, она не создается. Ложное познание вещей [осуществляется] в определенном месте, в определенное время и у кого-то [конкретно] — не без причины. Замечается ведь различие в сознаниях у мистификатора [и у тех, кто при этом присутствует], а также у тех, кто стоит близко и далеко при мираже — город гандхарвов или оазис, а также у спящего и бодрствующего в связи со сновидениями. Но так не было бы, если бы ничего не было — все было бы неописуемым и лишенным собственной природы (35).
То же самое и с [ложным] познанием, поскольку наблюдаются [его] причины и [само его] существование[721] (36)
Buddheścaivaṃ nimittasadbhāvopalambhāt
[Наличие] ложного познания, как и [его] предметов, неопровержимо. Почему? Поскольку наблюдаются [его] причины и поскольку наблюдается [само его] существование. Наблюдается причина ложного познания, и ложное познание фиксируется как возникающее у различных индивидов, ибо может ощущаться [каждым]. Потому ложное познание также [реально] существует (36).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…«Песнь о Нибелунгах» принадлежит к числу наиболее известных эпических произведений человечества. Она находится в кругу таких творений, как поэмы Гомера и «Песнь о Роланде», «Слово о полку Игореве» и «Божественная комедия» Данте — если оставаться в пределе европейских литератур…В. Г. Адмони.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Автор пишет письмо-предвидение себе 75-летнему... Афористичная циничная лирика. Плюс несколько новых философских цитат, отдельным параграфом.«...Предают друзья, в ста случаях из ста. Враги не запрограммированы на предательство, потому что они — враги» (с).
В этой книге, отличающейся прямотой и ясностью изложения, рассматривается применение уголовного права для обеспечения соблюдения моральных норм, в особенности в сфере сексуальной морали. Эта тема вызывает интерес правоведов и философов права с публикации доклада комиссии Вулфендена в 1957 г. Настоящая книга представляет собой полемику с британскими правоведами Джеймсом Фитцджеймсом Стивеном и Патриком Девлином, выступившими с критикой тезиса Джона Стюарта Милля, что «единственная цель, ради которой сила может быть правомерно применена к любому члену цивилизованного общества против его воли, – это предотвращение вреда другим».
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исследуется проблема сложности в контексте разработки принципов моделирования динамических систем. Применяется авторский метод двойной рефлексии. Дается современная характеристика вероятностных и статистических систем. Определяются общеметодологические основания неодетерминизма. Раскрывается его связь с решением задач общей теории систем. Эксплицируется историко-научный контекст разработки проблемы сложности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Седьмой том «Исторических записок» продолжает перевод труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145—87 гг. до н.э.) на русский язык. Том открывает 5-й и последний раздел памятника — «Ле чжуань» («Жизнеописания»). «Ле чжуань» включает в себя 70 глав биографий более 300 наиболее ярких и значительных фигур Древнего Китая. В книге 25 глав, персонажами которых являются выдающиеся политические деятели, философы, полководцы, поэты. Через драматические повороты личных судеб героев Сыма Цянь сумел дать многомерную картину истории Китая в VI—III вв.
«Исторические записки» древнекитайского историка Сыма Цяня (145-86? гг. до н. э.) — выдающийся памятник китайской историографии. До настоящего времени этот труд остается незаменимым источником разнообразных сведений о древнем Китае. В первый том вошли четыре главы «Основных записей» — первой части книги Сыма Цяня.