Нужный образ - [9]

Сенатор взял в руки темно-красную папку.

— Полюбуйтесь.

Я взял застегивающуюся папку, в которой было пятьдесят пять страниц, и стал читать. Дойдя до десятой страницы, я почувствовал, что по спине у меня поползли мурашки.

Шеннон не мог больше ждать и прервал молчание.

— Вот об этой бомбе я и говорил, Маккул. Дальше больше.

— Да, это серьезно. Но достаточно ли для вашей цели?

— Как я понимаю, этого хватит, чтобы усадить Келли в губернаторское кресло, если, конечно, мы правильно возьмемся за дело.

— Гарантирую, из этого получится грандиозный скандал.

Старик подался вперед, и неожиданно я вспомнил о его прежней силе.

— Грандиозный скандал, Маккул? Шурин человека, который — это знают все — может стать следующим президентом США, пойман как вор, распродающий правосудие тем, кто больше заплатит! — И он добавил с насмешкой: — Да полно, дружище! Если наши вашингтонские материалы окажутся хоть вполовину такими хорошими, мы на годы вперед потрясем этот город!

— Но понадобятся следователи, штат…

Узловатые пальцы сенатора легли на подлокотники.

— Черт возьми, у нас будет достаточно людей и даже больше, чем достаточно. Хватит болтать о пустяках — я хочу только знать, будете ли вы с Майклзом за нас?

— Решать будет Джош.

— Вы увидитесь с ним завтра?

— Надеюсь, рано утром.

— Я хочу, чтоб вы передали ему условия.

— Конечно, сенатор.

— Я обещаю двадцать миллионов на кампанию.

— Боже, сенатор, но в соответствии с законом, три миллиона — предел в президентской кампании.

— Мы удвоим, а при необходимости утроим сумму, чтобы Келли попал в Белый Дом, — сказал он с мрачной улыбкой. — Теперь вы и Майклз. Сколько вы хотите?

— Сначала хорошо бы подумать, сенатор, а потом предъявлять счет.

Шеннон попросту проигнорировал мои слова.

— Скажите Майклзу, что я заплачу ему миллион в год, свободных от налогов.

Откуда-то издали я услышал свой голос:

— А деньги на расходы?…

— Пятьдесят тысяч долларов в месяц, никаких вопросов.

Сумма засела у меня в голове. Еще более полумиллиона.

— И вы хотите…

— Вы и ваш босс пополните эту информацию и используете ее наилучшим образом в губернаторской кампании, которую проведете для моего сына и…

— Национальный конвент через три года, сенатор.

— Вы будете консультировать моего сына все последующие четыре года и будете руководить кампанией, чтобы обеспечить ему выдвижение в президенты.

— Значит, мы будем работать на вас четыре года.

Его тонкие губы расплылись в улыбке.

— За каждый год тот же гонорар: миллион в год и пятьдесят тысяч в месяц на расходы.

Счетная машина в моей голове лихорадочно щелкнула.

— Господи! Вы же заплатите нам больше шести миллионов!

— Чепуха. Будет и в два раза больше, если вы сделаете то, что я хочу.

— А фонд кампании, сенатор?

— На губернаторскую — 20 миллионов. В два, три раза больше — на президентскую. Если скажете, будет больше.

Сенатор повернулся ко мне.

— У нас не так уж много времени, Маккул, но мы можем компенсировать это деньгами. Смотрите правде в глаза: большая политика — игра больших людей. Время, когда люди из бревенчатых хижин и провинциальные юристы в бобровых шапках добивались высшего поста, осталось в книгах по истории.

— Шесть миллионов гонорара и двадцать миллионов только на губернаторскую кампанию… — мой голос оборвался.

На мгновение, когда Шеннон взглянул на свои сжатые руки, сложенные на набалдашнике трости, показалось, будто пламя в нем угасло:

— Разве это имеет для меня значение, Маккул? Двадцать шесть миллионов, тридцать шесть, сто шесть… Знаете, что я сделаю? Продам несколько кампаний, потрясу рынок, отделаюсь от телевизионной сети. Бог мой, да у меня же более пятисот миллионов!

Он пожал плечами.

— Неужели вы думаете, я долго протяну в этом кресле? Нет! Келли — только он имеет значение. Я ждал нужного момента очень долго, Маккул, и теперь он пришел.

Он взял маленький серебряный чайник, но в нем осталось лишь несколько капель.

— Я скажу вашей секретарше.

— К черту. Я и так поглощаю больше чая, чем Лондон и Дублин вместе взятые. Давно не пил так много после Вашингтона.

Сенатор посмотрел на меня, будто что-то вспоминая.

— Вас ведь не было в Вашингтоне, когда произошел этот несчастный случай?

— Не было, сенатор.

— Пара новых ботинок и эти чертовы мраморные лестницы сената, — свирепо шептал он. — Меня подняли внизу, и с тех пор я не хожу. А вы знаете, что через месяц я бы добрался до Джентайла? Всего один месяц, и ему пришлось бы давать показания перед комитетом.

— Что вы нашли, сенатор?

— Было несколько разудалых вечеринок. Мне дал информацию капитан полиции Федерального Округа^{17}. По словам капитана, после нескольких жалоб соседей он провел наблюдение, не для рапорта, а просто для себя, заметьте. Так вот, там фигурировали какие-то девицы, три черные обезьяны и китаец с дипломатическим номером на машине. Он проверял — все оказались из ООН. Судя по всему, весело проводили время.

— Но, сенатор, не могли же вы заставить его давать показания в Конгрессе только потому, что он устраивал вечеринки в собственном доме!

— Подождите, Маккул, — произнес он с выражением отвращения на лице. — Вы же знаете лучше, чем кто-либо! Я попросил ФБР проверить их. Китаец был агентом Пекина. Бюро отметило, что на организацию клубов «Дружбы с Пекином», куда бегали все эти тупицы из колледжей, он тратил столько денег, будто они уже вышли из моды. После Вьетнама Бюро проследило его до Гонконга, но он исчез в Китае. — Сенатор сложил руки: — Вот это и интересовало меня, а не шлюшки! Я понимаю так, если служишь государству, будь как жена Цезаря